Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Чжэн Чжуан всегда защищал слабых и обиженных, когда же [он] сумел в трудной ситуации помочь Чжан Юю[843], то слава о нём распространилась в Лян и Чу. При Сяо Цзине он вошёл в свиту наследника трона. Каждые пять дней у них был день отдыха, они частенько запрягали коней, чтобы промчаться по пригородам Чанъани, навещали старых друзей, приглашали к себе в гости бинькэ, нередко засиживались до утра и беспокоились только о том, что не успеют наговориться. Чжуан увлекался учением Хуан[-ди] и Лао[-цзы], [но] больше всего его заботило, как бы не лишиться таких встреч. И хотя он сам был юн годами и занимал невысокий чиновничий пост, но те, с кем он знался и развлекался, были возраста его деда и отца, и многие из них были уже известными в Поднебесной мужами. Когда на престол взошёл император У-ди, [Чжэн] Чжуан стал продвигаться по служебной лестнице: сначала чжунвэй [в княжестве] Лу, затем — тайшоу в Цзинани, сян — в Цзянду[844], а затем он вошёл в число девяти цинов и занял пост правого

нэйши. В это время он нередко обсуждал дела с Уань-хоу и Вэйци[-хоу][845]. Затем его понизили в должности и поставили начальником службы снабжения императрицы и наследника, а позднее перевели на пост данунлина[846].

Как-то [Чжэн] Чжуан, будучи уже высокопоставленным чиновником, предупредил стражника у ворот: «Даже когда прибывает незнатный гость, не надо заставлять его ждать у ворот». Это было поведение хозяина, уважительно относящегося к нижестоящим. Чжуан был бескорыстным человеком и не стремился к обогащению, раздавал всё, что получал. Даря кому-либо продукты, он даже упаковывал их в бамбуковую плетёнку. Каждый раз, являясь на приём ко двору, чтобы представить императору кого-либо из достойных людей Поднебесной, он ожидал момента, когда государь [164] освободится, и лишь тогда заговаривал с ним. Мужей, рекомендуемых им на чиновничьи должности, и своих помощников он открыто хвалил, нередко ставя их качества выше собственных. Он никогда не обращался к своим чиновникам просто по имени и, когда разговаривал с кем-либо из подчинённых, старался не обидеть его, а если слышал чьи-то добрые советы, [тут же] передавал их государю, боясь лишь запоздать с этим. [За такие качества] все чиновники к востоку от гор единодушно славили его, с уважением произнося имя Чжэн Чжуана.

[Как-то] Чжэн Чжуан должен был инспектировать [работы по ремонту] прорванных плотин на Хуанхэ. Он попросил пять дней на сборы в поездку. Государь его спросил: «Я слышал, что, когда Чжэн Чжуан собирается уехать за тысячу ли, он не берёт даже провизию в дорогу. Почему же сейчас потребовалось столько времени на сборы?»[847].

При дворе Чжэн Чжуан обычно соглашался с мнением императора, не осмеливаясь спорить с ним. Когда он достиг преклонного возраста, ханьский дом вёл войны с сюнну

и пытался привлечь на свою сторону варваров всех четырёх сторон света. Поднебесная несла огромные расходы, казна оскудела. Чжуан поручил одному из своих бинькэ от имени дануна нанимать на работы людей, а тот не смог отчитаться за полученные средства. Когда Сыма Ань, тайшоу [области] Хуайян, обнаружил это, Чжуан был обвинён в злоупотреблениях и низведён до положения простолюдина. Через какое-то время его назначили на пост помощника чэнсяна[848], но император полагал, что Чжуан слишком стар, и перевёл его на пост тайшоу [области] Жунань[849]. На этом посту по прошествии нескольких лет [Чжэн Дан-ши] и умер.

Чжэн Чжуан и Цзи Ань какое-то время входили в число девяти цинов. Они были честными, знающими своё дело и высоконравственными людьми, но когда потеряли свои посты и обеднели, бинькэ их покинули. Они вынуждены были перебраться в провинцию, где и умерли. После их кончины у них не осталось почти никакого имущества. Благодаря заслугам Чжуана его братья, сыновья и внуки, шесть или семь человек, поднялись до чиновничьих должностей с окладом в две тысячи даней зерна.

Я, тайшигун, скажу так.

Несомненно, Цзи [Ань] и Чжэн [Дан-ши] были мудрыми людьми; когда они были у власти и в силе, вокруг них роились десятки [165] бинькэ. Как только они потеряли эту власть, они и их потеряли! Их истории рассказал мне Ди-гун из Сягуя[850]. Вначале Ди-гун занимал пост тинвэя

, и бинькэ толпились у его ворот. [Затем] он лишился поста, [и бинькэ разбежались]. Когда Ди-гун вновь занял пост тинвэя, бинькэ стали вновь рваться к нему. Ди-гун закрыл ворота, повесив такую надпись: «Когда один уже мёртв, а другой ещё жив, тогда познаёшь истинность их дружбы; когда один беден, а другой богат, легко определить цену их отношений; когда один занимает высокое положение, а другой низкое, то становится ясным, какие дружеские чувства их связывают». Увы, и Цзи, и Чжэн могли бы сказать то же самое.

ГЛАВА СТО ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Жулинь ле чжуань— Жизнеописания конфуцианцев[851]

Я, тайшигун, скажу так.