Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Ван Цзан из Ланьлина[878] был начитан в Ши[цзине] и служил императору Сяо Цзину в качестве шаофу наследника престола, но был [171] уволен. Когда же нынешний государь взошёл на трон, [Ван] Цзан подал государю прошение и был назначен в состав его дворцовой охраны, несколько раз подряд получал повышение по службе и через год занял пост ланчжунлина. Позднее дайский Чжао Вань, который также изучал Шицзин у Шэнь-гуна, занял пост юйшидафу

. Вань и Цзан обратились с предложением к Сыну Неба построить дворец Минтан для приёма чжухоу. Но их предложение не было принято, и тогда они рассказали [государю] об учителе Шэнь-гуне. После этого Сын Неба отправил посланцев с [дарами в виде] шёлка[879], а также [диска] би[880]. [Направлен был] и удобный экипаж с сиденьями, запряжённый четвёркой лошадей, чтобы встретить Шэнь-гуна. Оба его ученика (Ван Цзан и Чжао Вань) сели в лёгкие повозки, чтобы сопровождать [своего учителя]. Когда [Шэнь-гун] прибыл, он встретился с Сыном Неба. Сын Неба стал его спрашивать о делах управления. Старец Шэнь-гун, которому в то время было более восьмидесяти лет, ответил: «Управление не нуждается в многословии. Надо только энергично вести дела. Вот и всё». К тому времени Сын Неба привык к длинным и витиеватым речам, [поэтому,] выслушав ответ Шэнь-гуна, [недовольно] промолчал. Но поскольку тот уже был приглашён, его назначили на пост тайчжундафу, поселив на луском подворье в столице, чтобы обсуждать вопросы [строительства] Минтана.

Вдовствующая императрица Доу увлекалась учением Лао-цзы и не жаловала конфуцианство. Узнав о [каких-то] проступках Чжао Ваня и Ван Цзана, доложила государю, и тот отказался от намерения построить Минтаи и снял с постов Чжао Ваня и Ван Цзана, которые вскоре покончили с собой. Вынужденный уйти со службы, Шэнь-гун вернулся [в Лу] и через несколько лет умер.

Из его учеников стали боши более десяти человек: Кун Ань-го дослужился до [поста] тайшоу

[области] Линьхуай[881]; Чжоу Ба достиг [поста] нэйши в [области] Цзяоси; Ся Куань стал нэйши в Чэнъяне[882]; данский Лу Сы[883] стал тайшоу [области] Дунхай; ланьлинский Му-шэн достиг [поста] нэйши в Чанша; Сюй Янь занял пост чжунвэя

в Цзяоси; цзоуский[884] Цюэмэнь Цин-цзи стал нэйши в Цзяодуне. Все эти чиновники управляли подчинёнными и народом честно и славились своей образованностью. Хотя деяния учеников [Шэнь-гуна], ставших чиновниками, не всегда были совершенны, но несколько сот из них[885] достигли постов дафу, ланчжунов и чжангу. Пусть их толкования Ши[цзина

] и различались, но большей частью основывались на школе Шэнь-гуна. [172]

Юань Гу-шэн, тайфу Цинхэ-вана, был уроженцем [княжества] Ци. За свои толкования Ши[цзина] был при Сяо Цзине назначен боши. Как-то он в присутствии Цзин-ди вёл спор с Хуан-шэном[886]. Хуан-шэн заявил: «[Чэн] Тан и У[-ван] не получали Небесного повеления, чтобы совершать цареубийство»[887]. Юань Гу-шэн ответил: «Это не так. Ведь и [сяский] Цзе и [иньский] Чжоу [Синь] бесчинствовали, поэтому все сердца Поднебесной обратились к [Чэн] Тану и У[-вану]. Тогда Тан и У, повинуясь желанию Поднебесной, казнили Цзе и Чжоу [Синя]. Подданные Цзе и Чжоу не желали больше им служить и обратились к Тану и У. Тану и У ничего не оставалось, как взойти на престол. Разве [всё] это не означает получения Небесного мандата?» Хуан-шэн возразил: «Пусть шапка истрепалась, но её место на голове; пусть обувь и новая, но её место на ногах. Почему? Потому что существует разница между верхом и низом. В данном случае и Цзе, и Чжоу утратили Путь, однако они были государями; [Чэн] Тан и У[-ван] хотя и были совершенномудрыми, но всего лишь подданными. Ведь когда правитель совершает ошибочные действия, а подданный не в состоянии честными словами выправить эти промахи и тем выразить истинную преданность Сыну Неба, но вместо этого совершает зло и казнит государя и, заняв трон, поворачивается лицом к югу — что же это, если не цареубийство?» Юань Гу-шэн отвечал: «Если рассуждать подобным образом, то разве действия Гао-ди, занявшего трон Сына Неба вместо циньского правителя, не преступление?» И тут в спор вмешался Цзин-ди: «[Когда] едят конину, то конскую печень не едят[888], потому о её вкусе не имеют понятия. Чтобы не выглядеть глупцами, учёным мужам не следует касаться темы Небесного мандата, полученного [Чэн] Таном и У[-ваном]», — и прекратил [дискуссию][889]. С тех пор никто из учёных мужей не осмеливался толковать о получении мандата Неба и праве на свержение [прежних правителей].