Исторические записки. Т. IX. Жизнеописания

Доу-тайхоу любила читать Лао-цзы, она призвала к себе Юань Гу-шэна, чтобы тот ответил на её вопросы по книге. Гу сказал: «Это — рассуждения простонародья». Императрица разгневалась и воскликнула: «Где уж [нам] до [конфуцианских] книг об общественных работах каторжников [под руководством] сыкуна?!»[890] И она отправила Гу на скотный двор забивать свиней. Цзин-ди знал, что императрица потеряла самообладание, хотя Гу лишь говорил откровенно и вины за ним нет. [Император] тогда пожаловал Гу острый тесак, а сам спустился на скотный двор, чтобы [173] посмотреть на забой свиней. [Гу] одним ударом в самое сердце замертво валил свиней на землю. Императрица не сказала ни слова, но [Юань Гу] от наказания освободили. Через какое-то время Цзин-ди, видя честность и прямоту Гу, назначил его тайфу при Цинхэ-ване[891]. Он долго занимал эту должность и ушёл в отставку по болезни.

Когда нынешний государь (У-ди) взошёл на трон, он, учитывая мудрость и добродетели [Юань] Гу, вновь призвал его на службу. Многие из чиновников, которые заискивали перед конфуцианцами, но ненавидели Гу, стали говорить: «Гу слишком стар». Его назначение на должность приостановили, а его самого отослали домой. В это время Гу было уже девяносто с лишним лет. Когда Гу призывали на службу, одновременно призвали Гунсунь Хуна, уроженца Се[892]. Он тайком приглядывался к Гу, подражал ему. Гу сказал: «Гунсунь-цзы, нужно толковать, опираясь на истинное учение, не прибегай к ложным учениям, чтобы польстить современникам!» После этого все толкователи

Ши[цзина] в [землях] Ци основывались на поучениях Юань Гу-шэна. Те цисцы, кто высоко ценил Ши[цзин], считали себя учениками Гу.

Хань-шэн был яньцем. При Сяо Вэнь-ди служил боши, при Цзин-ди стал тайфу Чаншань-вана[893]. Хань-шэн толковал смысл и значение песен и гимнов Ши

[цзина] и сам написал Нэй вай чжуань[894] в несколько десятков тысяч знаков. Его толкования в некоторой степени отличались от толкований циских и луских учёных, хотя в целом они сходились в своих оценках. Фэй-шэн[895] из Хуайнани принимал [толкования Хань-шэна]. Именно с этого времени все комментаторы Ши[цзина], жившие в [княжествах] Янь и Чжао, следовали Хань-шэну. Внук Хань-шэна по имени Шан тоже стал боши при нынешнем императоре.

Фу-шэн был выходцем из Цзинани[896]. Он стал боши ещё при Цинь. Во времена [ханьского] Сяо Вэнь-ди стали искать мужей, знающих Шаншу, но в Поднебесной таковых не нашлось; прослышав, что [боши] Фу-шэн в состоянии толковать [эту книгу], хотели призвать его ко двору. К этому времени Фу-шэну исполнилось более девяноста лет, по старости он был не в состоянии передвигаться. Тогда приказали тайчану отправить чжангу Чао Цо [к Фу-шэну], чтобы получить от него нужные знания. При Цинь сжигали книги и истребляли учёных-конфуцианцев[897]. Фу-шэн спрятал [Шаншу

] в стене дома. Через какое-то время из-за военных [174] действий он был вынужден бежать. Когда же установилась власть Хань, Фу-шэн [вернулся] и стал искать спрятанную книгу, [но] несколько десятков пяней [Шаншу] исчезли, сохранилось только двадцать девять пяней[898]. Именно по ним и шло обучение в Ци и Лу. Учёные, опираясь на них, могли рассуждать о Шаншу, а среди наставников к востоку от гор не было таких, кто при обучении не касался бы Шаншу.