Истории надежды

Это так просто, да? Находясь в компании по меньшей мере одного человека и беседуя с ним, вы, разумеется, должны слушать? Однако слишком часто мы слушаем не для того, чтобы узнать что-то новое. Вместо этого наш мозг лихорадочно выискивает и выбирает только какую-то часть сказанного нам — и мы стремимся ответить на нее, высказать свои комментарии, поделиться своим мнением. Зачастую мы сосредоточены на том, что хотим сказать сами, дожидаясь паузы в рассказе собеседника. В следующий раз во время разговора понаблюдайте за собой. Мы все так поступаем, и я говорю об этом не в качестве критики. Часто слушание — всего лишь пауза в трансакции, во время которой мы по очереди загружаем свою информацию. Нередко это связано с особым впечатлением, которое мы пытаемся произвести, и многое зависит от темы разговора. Иногда это называют фатической коммуникацией — вербальное взаимодействие, в основе которого лежит скорее социальная функция, чем фактическая передача информации. И в большинстве случаев, если происходит случайный разговор — к примеру, вы болтаете с соседом через забор, — то это частичное выслушивание вполне подойдет. Обмен фразами о погоде, здоровье, проведенных выходных, самочувствии родных — все это в основном идет на автопилоте. Если же, однако, мы слушаем, потому что наш собеседник хочет поделиться чем-то личным и очень важным для себя, то от нас требуется совершенно другая форма слушания — настоящее слушание. И я полагаю, это умение, это искусство слушать измельчало в деятельном, социально разобщенном мире, в котором мы сейчас живем.

Мы начинаем слушать с рождения. Некоторые считают, что даже и до рождения. Исследования говорят о том, что ребенок в утробе матери слышит звуки. Сколько будущих родителей в сокровенные моменты разговаривают со своими не рожденными еще младенцами, веря, что дети при встрече узнают их голоса? Я сама делала так со своей дочерью, желая наладить связь с моими не рожденными еще внуками, а позже присутствовала при первом вдохе двоих из них, шепча им слова любви.

Став бабушкой, я получила возможность наблюдать и слушать детей, а также учиться у них. Когда я сама была молодой мамой, то была лишена этой возможности из-за постоянной усталости, недосыпания и тревоги. Огромное удовольствие получаешь, слушая рассказы внуков о том, как прошел их день, чем они занимались. Однако бывает легко потерять фокус, утратить концентрацию.

Мой внук в настоящее время одержим лего. Моя дочь называет библией ЛЕГО-каталог своего сына. На протяжении всего дня его можно застать за изучением этого потрепанного буклета с болтающимися страницами. Я чувствую, что он мысленно занят проектированием лего-конструкций, которыми мечтает владеть. Ночью, когда мы заглядываем в его комнату, надеясь, что он спит, то иногда застаем его в темноте с маленьким фонариком. Он переворачивает страницы, водя пальцем по картинкам. Он знает, сколько содержится мешочков с лего в каждом наборе, и делится этой информацией с любым, кто хочет послушать. Мне казалось, я была хорошим слушателем и

участником его затей, вникая в его мечты о покупке новых наборов лего и о том, сколько времени у него уйдет на сооружение замка Гарри Поттера, и многом другом. Но вероятно, в какой-то момент я отвлеклась, потому что позже он сказал мне, что ему никак не дождаться открытия магазинов, чтобы купить «американские горки» с двойным треком (очень дорогие), которые я, похоже, пообещала ему купить.

Я заметила, что даже маленькие дети предпочитают не слушать. Недавно я услышала, как мой пятилетний внук говорит своей трехлетней сестре: «Рэйчи, ты меня не слушаешь, послушай меня, Рэйчи!» Я подошла к ним. Перед тем они играли вместе, но теперь Рэйчи повернулась к нему спиной. Я спросила внука, в чем дело, и он ответил: «Рэйчи меня не слушает». Потом я спросила Рэйчел, слушала ли она брата. Она кивнула. Старший брат опять сказал: «Ты меня не слушаешь». Упрямая маленькая мисс сердито заявила: «Я не хочу тебя слушать». Я объяснила старшему брату, что сестра имеет полное право не слушать его, и он не может ее заставить. Он воспринял это не по годам, как взрослый, и спросил, выслушает ли она его позже. Она согласилась, и он был удовлетворен.

Что мне понравилось в этом эпизоде, так это отсутствие неопределенности и притворства. Маленькая трехлетняя мисс хотела заниматься чем-то другим. Ее брат понял, что нет смысла пытаться настаивать, он вернется к этому позже. Полагаю, мы, взрослые, будучи не в настроении слушать, не выражаем свои чувства столь явно. Мы ничего не говорим, умолкаем, но разговаривающий с нами человек не всегда это понимает. Это называется общением или во многих случаях неспособностью к общению. Неспособностью воспринимать потребности другого человека, когда он хочет разговаривать с нами. Неспособностью говорящего воспринять потребность собеседника в признании того, что каждому из нас нужно оказаться в правильном месте в правильное время, чтобы услышать то, чем собеседник жаждет поделиться.