История Абулфейз-хана

Действительно, в четверг 29-го ша'бана, [т. е.] в последний день этого месяца, упомянутый Ашур-бек, предварительно сняв кожу с головы того живодера, доставил ее на живодерню столицы. Население города при этом радостном известии о победе обнаружило признаки довольства и удовлетворения. Чистый сердцем ходжа, Ходжа Инсаф, оставленный управлять городом и блюсти его неприкосновенность, по своей чистосердечной преданности к своему [царственному] господину в [такой мере] проявил совершенство своего самоотверженного служения ему, что ни одной мошке не допустил пролететь над крепостью [столицы]. Великий мехтер, обладатель разных достохвальных качеств, мехтер Ибадулла, надел на Ашур-бека халат, [вполне] достойный царского двора. Сфера же Марии, [матери Иисуса], целомудренная и добродетельная высочайшая колыбель, /130 а

/ мать его величества, тоже оказав [Ашур-беку] много милостей, вознесла молитву о своем дорогом сыне. Что касается Ходжима ишик-ака-баши, то он, несмотря на то, что арена боя осталась за ним, вторично напал на центр неприятельского войска; группа вражеских бойцов окружила его и, с большим трудом ссадив с коня, отвела к Раджаб-султану. Но так как в том [неприятельском] войске было много близких ему лиц, его не могли убить, и [Раджаб-султан] приказал посадить его под арест, но через пятнадцать дней этого льва лесных зарослей боя умертвили в Вабкенде, задушив его, потому что, опасаясь его соплеменников, гласно не осмелились его убить. Так этот несчастный попомнил хлеб-соль [государя], но вместе с тем убийство Ходжим Бирды ишик-ака-баши было причиною поражения неприятельского войска. В этом сражении слуги его величества государя и собственный конвой последнего, [состоящий] из калмыков, таких, как Карчигай Шайтан, Шахбаз Кича, Карчигай и другие, проявили мужество. Другой из высокодостойных рабов, «убежище войны», сфера [подвигов] Рустема, сердцем Сухраб, по палице и храбрости подобный Дарию, по качествам — богатырь, Таш Мухаммед шукурчи проявил [в этот день] мужество и богатырскую беспощадность, поразив громоносными выстрелами двадцать человек [вражеских] мулозимов, из которых каждый был подобен облаку в небе отваги, /

130 б

/ смежив смертью очи этих испытанных храбрецов. Поистине ты сказал бы, что [сам] Афлатун для него выработал эти качества и изобрел это искусство [боя], потому что его выстрелы гремели быстрее, чем сверкала молния. Он имел при себе двадцать пять человек ружейных стрелков, из которых каждый бил без промаха, и всякая пуля, посылавшаяся им из ружья, выбивала человека из седла и повергала его вниз головою на землю. Они застрелили [в этом бою] семь знаменитых [вражеских] начальников. И действительно, [Таш Мухаммед шукурчи] сберег сосредоточение вселенной, убежище страшного [бухарского] войска, [его величество Абул-фейз-хана]! Каждый из [бухарских] храбрецов, бывших на арене боя, за свою рустемовскую отвагу /131 а/ заслуживал тысячекратную похвалу, и его бой вызывал удивление у его величества хана. «Опора эмиров», [Хаким-бий аталык], был первый человек из знаменитых [бухарских] витязей, который исполнял [все] у его величества. Временами этот свирепый лев, рассердясь на ружье, хватался за рукоять блестящей шашки и сжигал гумно вражеских жизней молнией меча; временами он пытал ногтем стрелы брюхо льва боя. [Вообще] каждый из рабов подножия [высочайшего] престола проявлял подобное самопожертвование. В [том же] бою стремянный диванбеги, который был из числа рабов приближенного его величества, великого ходжи, оттого что в этой полной бедствий Кербела рисковал своею жизнью, он, подобный [райской] гурии, погиб смертью мученика. Абдуррахман шукурчи, сын Ходжа Авез-бия, глава Аулия-йи карахани, проявил в этот день чудеса храбрости, так что Рустем в свое время ничего подобного не сделал. Около двадцати всадников с правого и левого флангов схватили его и каждый из них стремился ударить [его] копьем. Временами он глазами копья отражал удары их копий, а временами бровями своей шашки он брал бровь арены боя. Вдруг один из врагов, занеся над ним руку, вооруженную боевою секирою, ударил по его руке так, что совершенно сокрушил [ее], и тем не менее [этот] молодой [герой] не перестал сражаться. Второй удар [неприятельской] секиры поразил его по золоченому шлему столь сильно, что раздробил кости черепа и, несмотря на этот удар, он не отвратил от врага своего лица. /131 б/ Несмотря на тяжелую рану в груди, он поразил человека и коня. Вот каков удар! И вышел из [вражеского окружения] в центр армии, но через месяц он от тех ран, что так неустрашимо им были получены, переселился из этого преходящего мира во дворец будущей жизни.