История Египта c древнейших времен до персидского завоевания

Не менее трудной задачей была организация военного класса. В то время совершенно египтизированные ливийцы, жившие в стране несколько веков, постепенно превратились в класс воинов, не слишком хороших, количество которых, невероятно преувеличенное Геродотом, мы не можем определить. Делясь на две группы, гермотибиев и каласириев, как их энигматически обозначает Геродот, они населяли главным образом города Дельты и ничем не способствовали экономическому развитию страны. Не считая феодальных владетелей, Псамметиху приходилось иметь дело также с оппозицией и этого класса, и ему ничего другого не оставалось, как только противопоставить им северных наемников, греков и карийцев. Таким образом, Египет, которому выпала на долю неизбежная в Древнем мире судьба военного государства, переходил из подчинения одним чужеземным солдатам к другим. Армия, организованная Псамметихом I, состояла, с одной стороны, из греков, карийцев и сирийцев, а с другой – из ливийцев и их египтизированных сородичей. Ионийцы и карийцы были расположены на северо-восточной границе вблизи Дафны, причем одно из разветвлений Нила проходило через их лагерь; граница же Западной Дельты охранялась отрядом, занимавшим крепость в Марее, недалеко от места позднейшей Александрии. В Элефантине находился подобный же гарнизон на случай нападений с юга. Геродот рассказывает, что 340 000 воинов, которых держали, не сменяя три года, на одной станции, дезертировали и отправились с предложением своих услуг к царю Эфиопии в Мероэ. Хотя число их, по обыкновению, невероятно преувеличено, все же этот рассказ должен содержать в себе частицу правды, так как он согласуется со всем, что нам известно об условиях эпохи Псамметиха I. В виде уступки военному классу отряд царских телохранителей заключал в себе по тысяче человек от обеих групп – гермотибиев и каласириев, но кроме них Псамметих, конечно, всегда имеет при себе еще большее число храбрых греков и карийцев.

Цветущий и могущественный Египет, возвышавшийся в это время после долгого упадка, совершенно отличался от Египта, каким мы его находим в иные, более ранние периоды возрождения. Было невозможно вновь возбудить в нации военный дух, как в дни изгнания гиксосов, поэтому обдуманная политика Псамметиха I, употреблявшего все усилия к тому, чтобы дать народу здоровый экономический базис, в то же самое время неизбежно должна была зависеть от чужеземных наемников, на которых основывалась военная мощь, необходимая для восточного правителя; фараон неизбежно должен был теперь постоянно заботиться о превращении экономических ресурсов страны в военную силу. Одним словом, богатства страны шли на содержание огромной армии, значительная часть которой состояла из инородцев. Это было зло, которого не мог изменить Псамметих. При таких условиях сохранение производительных сил нации настолько же важно, или, вернее, необходимо, как и поддержание армии. Одно обусловливает другое. Псамметих I имел перед собой ту же проблему, которая позднее стояла перед Омаром и первыми халифами. Возрождение страны при наличии подобных условий зависит почти исключительно от личной инициативы государя, распоряжающегося имеющимися факторами – военной силой и экономикой – так, чтобы, действуя в полном взаимном согласии, они обеспечивали стране процветание и внешнюю безопасность. Псамметих олицетворял собой прогрессивную и творческую силу, в то время как народ мог осуществлять присущие ему функции и двигаться вперед по обычной для него дороге. В народе совершенно иссякли всякие более или менее значительные жизненные силы (и здесь задача Псамметиха существенно отличалась от той, которая стояла перед первыми халифами), и восстановление надлежащего управления и проистекавшее отсюда процветание страны позволили ему удовлетворить свое желание возродить прошлое – тенденция, которую можно уже отметить в эпоху XXIII династии.

Вместо того чтобы проявлять кипучую энергию, сказывающуюся в обильном создании новых форм, как в начале империи, народ обратился к прошлому и сознательно стремился восстановить и оправдать государство былых дней, предшествовавших эпохе тех перемен и нововведений, виновницей которых была империя. Сквозь туман более чем десяти веков древнейший Египет являл все идеальные совершенства предшествовавшего ему божественного управления.