История эмоций

2. Нейропластичность. Долгое время господствовало мнение, что мозг – по крайней мере, после достижения определенного возраста – более или менее неизменен в том, что касается образования нервных клеток и связей между ними: зрелый мозг имеет определенное количество нервных клеток и какие-либо крупные изменения в том, как они между собой связаны, исключены. Однако со временем исследователи получают все больше и больше данных, говорящих о том, что и зрелый мозг генерирует нервные клетки и что между ними формируются новые связи[899]. Другими словами, «аппаратная» составляющая мозга меняется на протяжении всей жизни человека

[900]. Культурные различия, жизненные фазы (прежде всего период полового созревания), шокирующие переживания («травмы»), психотропные воздействия (экстатические танцы, наркотики) – все это оставляет следы в архитектуре мозга. Конечно, в этом отношении есть различия между зонами, и в подкорковых, эволюционно самых старых областях мозга мы наблюдаем меньше пластичности. Однако концепция нейропластичности открывает новые возможности для сотрудничества между нейронаукой и гуманитарной дисциплиной, такой как история: жизнь может постоянно оставлять следы на мозге, и мозг становится объектом исторической изменчивости. Нам придется признать, что мозг – объект историзации, культурный объект. Мы не можем более видеть в нем оплот неизменяемой природы. Для нейронаук это новое знание представляет огромную проблему, потому что возникает вопрос: а правомерно ли говорить о «мозге вообще», как это делают многие теории, претендующие на универсальность? Сфера приложимости многих утверждений резко сокращается, репрезентативность стремится к N = 1. Проводящим томографическое исследование ученым теперь уже приходится гораздо серьезнее задумываться о том, что они, может быть, сканируют не «мозг человека» вообще, а лишь один конкретный мозг, сформировавшийся под воздействием индивидуальной биографии, принадлежности к конкретной группе, культуре, эпохе и т. д.[901] При исследовании мозгов, сформированных под влиянием групповой и поколенческой принадлежности, под влиянием истории, нейронаука вообще-то должна в том числе и едва ли не в первую очередь искать диалога с историками.

3. Социальные нейронауки. Эта относительно новая область исследований, основанная на открытии пластичности мозга. Она ставит себе цель «преодолеть ловушку индивидуальности в исследовании мозга» и обеспечить экологическую валидность экспериментов, то есть сделать так, чтобы их результаты точно были приложимы к реальности за стенами лаборатории[902]. Один специалист по экспериментальной психологии в 2010 году составил список из десяти самых «горячих» тем в исследовании эмоций, и вот что значилось в нем на седьмом и восьмом местах: «Индивидуальные различия в процессах, связанных с эмоциями, – учитывая генетические и эпигенетические факторы» и «Культурные различия и сходства в процессах, связанных с эмоциями»

[903].

Конечно, социальная психология уже давно занимается эмоциями в интерсубъективных ситуациях[904]. Понятие «социальные нейронауки» было придумано социальными психологами еще в 1992 году[905]

. Эмпатия быстро стала одной из модных тем исследования в социальных нейронауках. В отличие, например, от «понимания чужого сознания» (Theory of Mind), концепция эмпатии не предполагает «познания мыслей, убеждений и намерений других людей»[906]. Она касается лишь эмоций, как видно из определения, которое дала ей Таня Сингер – специалист по социальным нейронаукам:

Мы испытываем эмпатию, если 1) мы находимся в эмоциональном состоянии, 2) эта ситуация изоморфна эмоциональному состоянию другого человека, 3) это состояние вызвано эмоциональным состоянием другого человека и 4) мы понимаем, что другой человек является триггером для «нашего» состояния[907].

В экспериментах по исследованию эмпатии, которые проводятся в социальных нейронауках, все чаще осуществляют томографию одновременно нескольких человек. Вот пример: