История эмоций

Однако, считает Редди, вступив на путь социального конструктивизма и культурного релятивизма, исследователь раз и навсегда лишает себя какой бы то ни было возможности высказывать подобные ценностные суждения. Надо выбирать: либо релятивизм, либо универсализм. Того и другого вместе не бывает. Эта дилемма проходит красной нитью через всю социально-конструктивистскую антропологию эмоций и вообще через весь постструктурализм в целом. Но как же вернуться на ту позицию, с которой снова можно будет высказывать ценностные суждения? Редди предлагает транспонировать оба полюса – социальный конструктивизм и универсализм – на теорию речевых актов, разработанную философом языка Джоном Остином (1911–1960): универсализм сопоставим с «констативом» – описательным или отображающим высказыванием о мире. Например, «еловая ветка – зеленая» – это высказывание о зеленой еловой ветке было бы «констативом», а произносимая при заключении брака фраза «да, я согласна» – это «перформатив». Эмоциональные высказывания обладают и свойствами констатива, так как описывают мир, и свойствами перформатива, так как в то же время его изменяют. «Мне грустно» – это отчасти описание состояния, отчасти же интенсификация одного из нескольких чувств (и, за счет этого, всегда ослабление или модификация других чувств). В повседневной жизни многие из нас знакомы с идеей, что улыбка пробуждает в самóм улыбающемся человеке положительные эмоции. Чтобы адекватно отразить смешанный характер высказываний об эмоциях, Редди предлагает понятие «эмотив».

Впоследствии Редди дополнил это понятие когнитивно-психологическим аспектом, указывающим на то, что способность высказываний о чувствах изменять мир подтверждается экспериментально (об этом чуть ниже пойдет речь подробнее). В своей статье 1997 года Редди сначала использует слово «эмотив» только для того, чтобы примирить социальный конструктивизм с универсализмом и вернуть нормативную позицию. Тезис статьи таков: описывая состояние мира чувственно, мы стремимся повлиять на это состояние, то есть занимаем оценочную позицию. Безосновательной была, как выяснилось, связанная с этим тезисом надежда на то, что с помощью категории «эмоция» удастся вызволить знаки из их постструктуралистского, свободно плавающего состояния и закрепить их «якорем в реальном мире». Это была надежда на то, чтобы с помощью «эмоции» создать «речь (parole) на фоне языка (langue)», а с помощью «эмотива» создать нечто лучшее, чем «дискурс» Фуко, чем критика Деррида в адрес «присутствия» и чем теория коммуникативного разума Хабермаса: все они, как считал Редди, не оставляют возможности для политического сопротивления[916]

. Этот его тезис порождает много вопросов. Прежде всего: в какой степени модель высказывания о чувствах можно переносить на высказывания, которые с чувствами ничего общего не имеют? Если говорить о социальных науках: каковы размеры территории «эмотива», где ее границы? Иными словами, может ли такая центральная проблема, как отношения между языком и реальностью, быть решена с помощью концептуальной инновации, взятой из области исследования эмоций?