История яда

Отголоски этого дела еще долгое время отдавались в многочисленных мемуарах разной степени ценности. Почти все очевидцы попросту пересказывают выдвинутое обвинение и в один голос осуждают молодую женщину, которую тюльский суд присяжных признал виновной в отравлении мышьяком своего супруга.

Тем не менее, предъявленные обвинения были столь шаткими, а судопроизводство велось так беспорядочно, что иностранные наблюдатели пришли в негодование. Через несколько месяцев после того, как Мари Капель приговорили к пожизненному заключению, в Германии вышла книга, авторы которой, пересмотрев от начала до конца все дело, пришли к выводу, что вдова Шарля Лафаржа невиновна. По их мнению, обвинения, предъявленные несчастной женщине, совершенно несостоятельны.

Книга вызвала переполох по ту сторону Рейна и была даже переведена на французский, но отечественная Фемида все так же враждебно относилась к осужденной.

Многие очевидцы отмечают, что во время процесса прокурор настойчиво добивался высшей меры наказания. Хотя речь обвинителя и произвела на присяжных сильнейшее впечатление, суд, приняв во внимание смягчающие обстоятельства, не удовлетворил целиком требования прокурора, и Мари Капель сохранили жизнь. Тем не менее женщину признали виновной и приговорили к пожизненному заключению, всего лишь на несколько лет отсрочившему ее смерть.

Если от начала до конца проанализировать данный неординарный случай, нетрудно понять, что он просто не мог не произвести сенсацию. Начнем с главных действующих лиц: Мари Капель, которую все в один голос называют красивой и умной, была правнучкой герцога Орлеанского по материнской линии. До замужества она вращалась в образованной среде, и впоследствии газетчики выискивали в ее прошлом различные темные пятна, приправляя свои сообщения многозначительными намеками и пикантными деталями. Все эти мелкие подробности живо интересовали широкую публику, с жадностью проглатывавшую злорадные фельетоны, которыми регулярно заполнялись «подвалы» газет. Публичное разбирательство, как выяснилось, задевало интересы политиков и избирателей и, в конечном счете, вылилось в памятное столкновение между крупными учеными-экспертами.

И над всем этим судебным рвением и жаждой справедливости парила зловещая тень мышьяка — самоглавнейшего яда, убивающего медленно, но верно, преданного помощника злоумышленников всех мастей, многие из которых носят юбку.

При жизни Шарль Лафарж ничего особенного из себя не представлял. Будущая жертва, дела которой при всем желании блестящими не назовешь, вела довольно бесцветную жизнь провинциала.

На третий месяц замужества жена предложила супругу пирожок, который, по ее же словам, испекла ее мать. Съев сие лакомство, Лафарж тяжело заболел и умер в конце января 1840 года. Довольно любопытно, что семья тотчас заподозрила вдову и потребовала вскрыть труп. При осмотре вроде бы обнаружили следы отравления мышьяком. Затем было произведено несколько повторных анализов, опровергших результаты первой экспертизы. Дело осложнилось тем, что Мари Капель предъявили дополнительное обвинение в воровстве, и с тех пор несчастную женщину стали считать способной на все.

В сентябре 1840 года Мари приговорили к пожизненному заключению и посадили в монпельерскую тюрьму. В камере она заболела туберкулезом, от которого умерла спустя три месяца после освобождения; последней милости удостоил ее Луи Наполеон Бонапарт.

Так вкратце можно резюмировать официальную версию дела Лафаржа. Подоплекой приговора явились причудливо переплетшиеся корыстные семейные интересы, борьба за влияние между судьями и соперничество сомнительных светил в области науки. Характер преступления и природа яда вполне объясняют, почему к этому делу приходилось возвращаться снова и снова.

Наступил переломный момент в долгой истории яда. В начале века была создана действительно научная школа токсикологии, в распоряжение экспертов поступили новые систематические методы распознавания и химического анализа веществ, и в то же время полностью обновились способы лечения тяжелых форм отравления.

Виновником тюльской драмы оказался заурядный жулик. Мошенник втерся в доверие к Лафаржу и, поговаривают, стал даже оказывать хозяину дома некоторые услуги деликатного свойства. Естественно, когда в жилище, где обосновалась эта крыса, поселилась молодая жена Лафаржа, привычный уклад жизни моментально расстроился. В конце концов, негодяй пришел к мысли, что сохранить свое влияние он сможет только в том случае, если избавится от Мари. Злодей задумал дьявольский план, с помощью которого вполне можно было провести полицию. Обстоятельства сложились как нельзя лучше: владельца металлургического завода как раз настигла очень серьезная болезнь, в те времена считавшаяся почти неизлечимой.