История яда

Ответственные за пуск попросту издевались над своими врагами. Как только немцы понемногу успокаивались, они разряжали новую партию баллонов, за ней другую и так далее. Промежутки между отдельными залпами были произвольными, поэтому чувство тревоги у противника с каждым разом росло. Скорость ветра увеличилась с 15 до 25 километров в час, для газовой атаки это было слишком много. Поскольку «ядовитая смерть» рассеивалась очень быстро, приходилось в самом начале повышать концентрацию газа. Отравленное облако, набиравшее невиданную скорость, всякий раз заставало врага врасплох.

Англичане довольно скоро завоевали репутацию «мастаков» по части этого довольно необычного вида спорта, которым они, по правде сказать, владели на славу. Немецких солдат неотступно преследовала мысль об отравляющих веществах: поскольку фронт топтался на месте, газовая атака могла начаться в любую минуту. Часто по ночам легкий ветерок сносил к немецким траншеям коварное облако, и смерть настигала бойцов еще во сне.

Германский генштаб понял, хотя и с большим опозданием, какую оплошность допустил он 22 апреля 1915 года. Оружие, которое обязано было обеспечить немцам военное преимущество до самого конца войны, обратилось против них же самих. Урок пошел на пользу, и даже тридцать лет спустя руководители Третьего Рейха в самые роковые минуты остерегались повторять ошибки предшественников.

Пока что приходилось смириться с чуть ли не постоянной опасностью, прямо-таки сжиться с нею. Подползая к позициям, ядовитые пары просачивались во все щели и скапливались на дне траншей, проникая даже в блиндажи. Ветер был слишком слаб и очень долго рассеивал яд.

Это коварное оружие продолжало оказывать свое действие еще долгое время после того, как газ уносило ветром; фосген медленно и незаметно накапливался в теле жертвы и в конце концов наносил ей смертельный удар.

«Англичане поминутно пускали газ, не давая нам даже передохнуть. Каждую минуту тревога!..» — эти слова сотни раз повторялись на страницах газет, найденных у немецких военнопленных.

Погрузить солдат в состояние психоза и посеять панику в их рядах было не так уж сложно. Достаточно, чтобы один из снарядов угодил в дымовую шашку, и противник тотчас же бил тревогу; в траншеях еще долго гудели гонги и колокола, оповещавшие о грозящей опасности.

Случалось, немецкая мина попадала в баллон с фосгеном: в образовавшуюся брешь просачивалось ядовитое облако, и ветер сносил его в сторону немецких позиций. Хотя количество газа было очень невелико, передовая вражеская цепь часто обращала тыл. Порой ядовитые пары оказывали свое пагубное действие далеко за линией фронта: за 7–8 километров от нее иногда находили бездыханные тела. Хлор, из которого наполовину состояла «белая звезда», повреждал даже орудия: после газовой атаки пушки и минометы выглядели так, словно их несколько недель вымачивали в соленой воде.

К середине 1916 года газеты стали уже спокойно сообщать о газе и случаях его употребления — лишнее доказательство того, что человек ко всему привыкает. Отныне отравляющие вещества становятся неотъемлемой частью солдатских будней.

«Дейли Кроникл» от 1 июля 1916 года без обиняков пишет: «Раненые англичане, которых товарищи вынесли из немецких траншей, доложили, что новый газ оказывает ужасающее действие. Солдат, участвовавший в одном из налетов на вражеские позиции, заявил, что все немцы, занимавшие данный участок фронта, погибли от яда. Всего насчитали более 250 сваленных друг на друга трупов…»

На следующий день «Фигаро» в сводке последних известий писала, что англичане оплатили немцам «той же монетой». По словам газеты, «сотни немецких солдат, прежде чем умереть этой ужасной смертью и искупить свой общий грех, узнали, что на свете существует справедливость!..»

Воистину, некоторые журналисты тоже надышались какой-то гадости!

После каждой химической атаки англичане посылали в тыл к немцам разведывательный отряд, который должен был подсчитать непосредственные потери противника. Установив число погибших, брали в плен тех, кто уцелел, но отравился газом и находился в полуобморочном состоянии. Часто трудно было определить, что послужило причиной смерти: ядовитые пары или обычный снаряд. Кроме того, большую часть жертв отравления эвакуировали в тыл, и в статистических выкладках они, естественно, не значились. 27 июня, после газовой атаки, произведенной на участке, занимаемом 47-й британской дивизией, солдаты, вернувшись из разведки, доложили, что обнаружили в окопах одни только трупы.

В блиндажах, стены которых были пропитаны веществом неизвестного химического состава, нашли множество словно бы спящих людей. Чуть дальше наткнулись еще на сорок тел: некоторые из немцев были мертвы, другие потеряли сознание. Ни на одном из них не было противогазов. Дальше вглубь валялось еще восемьдесят трупов…