История яда

Незадолго перед этим Тиберий, уже больной, но еще не осознавший масштаба опасности, гаркнул врачу Хариклу, нащупывавшему у него пульс, чтобы тот приберег свои лекарства для идиотов. И хотя здоровье очень быстро ухудшалось, император, и не подумав обратиться к лекарю за советом, стал вести еще более активный образ жизни: ездил на охоту, участвовал в играх, занимался гимнастикой и даже пировал, словно желая обмануть самое смерть. До последней минуты Тиберий пытался скрыть от близких, какие нестерпимые боли он испытывает. Один только Харикл, хорошо знавший своего пациента, иногда замечал, как искажались черты его лица. Почувствовав, что смерть близка, Тиберий снял с пальца императорский перстень — символ верховной власти, как будто намереваясь передать его своему преемнику. Затем, спохватившись, надел перстень обратно и упрямо сжал кулак: без этого символа он был ничто, нужно было сохранить его до последнего вздоха. Наконец самодержец приподнялся на ложе — то был молчаливый призыв, на который не откликнулся никто, — и рухнул замертво. По другим источникам, конец Тиберия был более трагичен: придворные силой сорвали у него с руки перстень и, увидев, что император повалился на постель, решили, что он уже мертв, и помчались к Гаю, которого все считали законным наследником.

Внезапно в залу, где собрались придворные, ворвались рабы и объявили, что Тиберий пришел в себя. Присутствующих охватил ужас: жестокость Тиберия была у всех на слуху. Самого Гая ждал теперь не императорский трон, а неизбежный смертный приговор. Один лишь Макрон, префект претория и преемник Сеяна, не растерялся и приказал забросать больного одеялами и задушить. Сообщают еще, будто Тиберий с таким остервенением боролся за перстень, что его пришлось задушить подушкой. Так и умер насильственной смертью цезарь Тиберий: вначале его, возможно, отравили, а уж затем наверняка задушили. Когда умирает тиран, не остается места для сожалений, но жестокость порождает ответную жестокость: новому цезарю Гаю, который возьмет себе имя Калигула, тоже суждено будет умереть от руки заговорщиков.

Гриб для Клавдия

Преемник Калигулы Клавдий на старости лет стал чревоугодником. Возможно, обжорство помогало ему забыть многочисленные семейные неприятности и все те нескончаемые унижения, которым он подвергался Во всяком случае, невоздержаность в еде, служившая Клавдию убежищем от жизненных невзгод, была так широко распространена в те времена, что никто не отваживался ставить ее императору в вину. Впрочем, Клавдий обладал недюжинным здоровьем и жизнерадостным характером, а это нравилось народу.

Однажды, во время суда на форуме Августа, император внезапно поднял голову, и ноздри его затрепетали, как у доброй легавой. В это мгновение Клавдий вдыхал (сказать ли?) божественный аромат, исходивший из соседнего храма, где готовили обед для гостей. Судя по запаху, то было пиршество, достойное императорского неба! Недолго думая, Клавдий встал со своего места и, даже не извинившись перед тяжущимися, покинул форум. Нос, верный проводник императора, вел его прямо туда, откуда исходило райское благоухание. Добравшись до храма, Клавдий бесцеремонно втиснулся в толпу сотрапезников и сполна получил свою долю.

Обычно император съедал такие немыслимые количества пищи, что, едва встав из-за стола, начинал испытывать необоримую сонливость и вскоре забывался глубоким сном, шумно вдыхая воздух широко раскрытым ртом. А приближенные не упускали случая пощекотать ему язычок нежным перышком, чтобы бедняга поскорее облегчился и чуть-чуть разгрузил переполненный желудок…

Клавдий, уроженец Лиона, был смышленым, но безвольным ребенком; его воспитанием заведовали женщины и вольноотпущенники. Мать Антония ненавидела сына и при каждой удобной возможности напоминала, что Клавдий — выродок недоделанный. Она считала своего ребенка ошибкой природы, на мгновение впавшей в летаргический сон и запамятовавшей, что от нее на самом деле требуется. Для тетушки Августы мальчик был пустым местом, а двоюродный дедушка Август полагал, что ничего мало-мальски путного из него не выйдет. Вот как получилось, что все окружающие стали считать Клавдия дебилом.

Этот предмет всеобщих насмешек регулярно засыпал за столом; гаеры обстреливали соню косточками от фиников и оливок, а иногда потчевали и кнутом. Пока Клавдий храпел, любители плоских шуток надевали ему на руки деревянные башмаки, а затем резко будили и наблюдали за тем, как бедняга растирает себе грубыми подошвами лицо. И вот несчастное, презираемое всеми пугало, по невероятному стечению обстоятельств, в пятьдесят лет становится самодержавным владыкой всего западного мира!

Когда император Калигула, страстный поклонник токсикологии и великий собиратель ядов, был наконец убит, Клавдий, очевидец этой драмы, испытал самые страшные минуты в своей жизни. Боясь разделить судьбу безумного императора, он решил спрятаться и хоть на время оттянуть неминуемую кончину.