История яда

Римские солдаты без труда нашли Клавдия, но, вместо того, чтобы заколоть, провозгласили императором и все вместе принесли ему присягу на верность. Вступление в новую должность ничуть не отразилось на образе жизни Клавдия: он все так же находился под каблуком у женщин — теперь уже своих жен, сначала Мессалины, потом Агриппины. Различные вольноотпущенники вроде Полибия, Наркисса и Паллада продолжали диктовать ему свою волю.

Мессалина, правнучка Октавия, вошла в историю Рима как редкая развратница. Клавдий приговорил жену к смерти, когда она перешла все возможные рамки приличий.

Воспользовавшись отсутствием государя, отлучившегося на время в Остию, Мессалина организовала в самом императорском дворце невиданную вакханалию. По этому случаю был устроен настоящий праздник сбора винограда: заработали давильни, и в чаны полился ручьем виноградный сок. Празднество носило безобидный характер, пока на него не явилась толпа женщин, тела которых были кое-как прикрыты звериными шкурами. Захмелевшие римлянки превратились в неистовых вакханок. Среди них находилась и Мессалина, исступленно размахивавшая тирсом, а также ее штатный любовник Силий, с которым она тут же, потеряв всякий стыд, у всех на глазах обвенчалась. Мессалина, с плющом на голове, обутая в котурны, яростно качала головой и горланила песни, которые подхватывал вслед за ней пьяный хор.

Картина была бы неполной, если бы мы не упомянули о пьяном в стельку императорском враче Веттии Валенте. Он оказался ловчее других: словно обезьяна взбирался на деревья и, садясь верхом на самые толстые ветки, кривлялся, как сатир И вдруг с высоты своего насеста медик внезапно заорал: «Гроза из Остии!»

Может, это молодое вино наделило его даром ясновидения? Или Веттий и вправду узнал позднего гостя? Об этом история умалчивает. Во всяком случае, доподлинно известно, что Наркисс, тогдашний фаворит Клавдия, известил своего господина об оргии, происходившей у него под носом в его же собственном дворце Император прибыл как раз вовремя, чтобы испортить всем праздничное настроение; теперь участникам было не до веселья. Штатный любовник, его заместитель и Мессалина были казнены через несколько часов. После чего Клавдий заявил, что впредь намерен соблюдать безбрачие, поскольку не имел счастия в браке Публичное обещание было почти тотчас же нарушено: вначале император женился на Петине, затем — на Лоллии Паулине и наконец подпал под чары ее племянницы Агриппины

Этот кровосмесительный союз стоил Клавдию жизни. Подобно Ливии, Агриппина прочила своего сына Нерона в императоры, но путь к престолу цезарей и на этот раз был усеян терниями. Самым значительным препятствием оказался Британник, который, с одной стороны, в силу своей молодости, а с другой — из-за слабохарактерности отца никак не мог рассчитывать на пурпурную мантию. Агриппина была готова на все, только бы избавиться от ненавистного сына Клавдия. Но сначала в ее воспаленном мозгу зародился план убийства императора, достойный Маккиавелли. Агриппина остановила свой выбор на яде как на самом действенном средстве, которое заговорщик может применить с наименьшим риском для себя самого. Естественно, все должно быть тщательно продумано, ведь подобные процедуры не терпят импровизации.

Какой яд выбрать? Замедленного или быстрого действия? Эта непростая дилемма всегда стоит перед отравителем. Если отрава будет действовать медленно, Клавдий почувствует, что смерть близка, и заранее назначит Британника своим преемником. И наоборот, скоропостижная смерть не оставит сомнений в том, что совершено убийство, Агриппина окажется в смертельной опасности, а все ее наполеоновские планы будут сведены на нет.

В конце концов мать Нерона остановилась на яде умеренного действия: ставка настолько велика, что рисковать нельзя. Римский народ буквально «боготворит» своего императора. Кому же, в таком случае, поручить это дело государственной важности⁷ Ответ напрашивался сам собой: в Риме в то время жила торговка ядами и разнообразными магическими предметами, державшая лавочку на Палатинском холме. Локуста, возможно, уроженка Галлии, была хорошо знакома со всем токсическим арсеналом той поры: с морским зайцем (без него ну никак не обойтись!), разнообразными соединениями сернистой ртути и сернистого мышьяка, а также волчьим корнем — на выращивание и сбор этого растения еще не был наложен запрет Она знала, где и как раздобыть самые ядовитые вещества, и могла подсказать, какие из них лучше всего подходят для «заговоров»; все обращались к Локусте за советом. Но подлинную славу принесли ей чудодейственные снадобья: Локуста смешивала различные токсические вещества тем же способом, каким врачи в ее времена изготавливали лекарства и противоядия.

Римская мастерица применила на практике знаменитое изречение Гомера, согласно которому сила яда зависит от количества компонентов: «У египтян имеются затейливые микстуры, которые, в зависимости от способа приготовления, могут оказывать либо пагубное, либо благотворное действие».