История яда

Еще раньше, в 1659 году, в Риме было раскрыто общество женщин, объединившихся, подобно древнеримским матронам, для того чтобы сжить со света своих ненавистных мужей, с возрастом поутративших любовный пыл. Предводительницу, старуху по имени Спарра, и всех ее сообщниц осудили на смерть и повесили к вящей радости публики. Acqua  toffana, которой пользовались злодейки, вероятно, представляла собой ангидрид мышьяка, растворенный в настое цимбалярии, в который иногда добавляли экстракт шпанской мушки. Если смешать базовый яд минерального происхождения — мышьяк — с какими-нибудь алкалоидами, например, дигита-лином или кантаридином, можно получить крайне токсичный препарат.

Неаполитанская вода представляла собой прозрачный раствор мышьяка белесого цвета. Пяти или шести ее капель хватило бы, чтобы отправить человека на тот свет. Действие снадобья было замедленным, но фатальный исход наступал неизбежно — главное терпеливо раз за разом повторять процедуру. Одна из тоффан погубила таким способом более шестисот человек! Цифра оказалась столь внушительной, что даже сонное римское правосудие встрепенулось. На допросе отравительница заявила, что откроет свой секрет только папе и императору Карлу VI, который как раз находился в Риме. Государь дал преступнице аудиенцию, после чего сообщил полученные сведения своему врачу. Благодаря этому стечению обстоятельств мы и располагаем нынче рецептом губительного снадобья.

Алхимики — в помощь отравителям

Люди обратили внимание на ядовитые минералы, вероятно, в тот момент, когда пути химии и физиологии неожиданно пересеклись. В первую очередь, мышьяк и его сернистые производные, а затем ртуть и сурьма составили в XVI в. основной фонд действующих ядов.

До самой эпохи Возрождения химия занималась преимущественно сернистыми соединениями, наиболее изученными из которых считались производные сурьмы и мышьяка. Трехсернистый мышьяк был широко распространен под названием «аурипигмент»; латинское auri  pigmentum (золотой пигмент) указывает на то, что в средние века с помощью этого вещества имитировали позолоту.

Изготовление сернистых соединений не составляет труда, но, поскольку от природы они являются нестойкими, то столь же легко и разлагаются. Первые химики были просто очарованы многообразием цветов и состояний, в которые переходят при обработке производные серы.

Благодаря своей способности к превращениям, мышьяк и его соединения заняли центральное место в химии ложной позолоты, с которой была связана одна из основных научных проблем того времени.

Продукты окисления мышьяка известны людям с незапамятных времен. А самим словом «мышьяк» часто называли вещество, получаемое при обжиге, другими словами, накаливании на огне его сернистых соединений, таких, как реальгар или сандарак. Мышьяк долгое время путали с ртутью; жидкий металл по внешнему виду, естественно, разительно от него отличается, но зато оба элемента обладают сходными химическими свойствами. Указанная путаница явилась следствием неустойчивости сернистых соединений и частого их перехода друг в друга.

Ртуть играла главную роль в химии красителей; еще в глубокой древности этот металл был известен в естественном виде и в качестве компонента неустойчивых сернистых соединений, из которых его нетрудно было выделить. Из серы и ртути в старину изготавливали искусственные красящие вещества, например, киноварь.

Впрочем, все производные ртути, имевшие красный цвет, будь то оксиды или сульфиды, подходили под определение киновари и даже сурика. Если нужно было выделить металл из оксида или сульфида, обращались за помощью к алхимикам. Благодаря своей сноровке ученые проникали в те тайны природы, которые она наиболее ревниво оберегала. Что будет, если прокалить вещество на свежем воздухе? Тогда жидкий металл превратится в порошок ярко-красного цвета. А если полученный продукт обжечь затем в закрытой реторте, «живое» серебро как бы восстанет из пепла.

Средневековые миниатюристы пользовались обычно очень яркими красками, отдавая особое предпочтение красному, голубому и золотому. Голубая краска состояла из солей кобальта или меди, а красная — из киновари. Листики тончайшей золотой фольги приклеивали с помощью специальных составов, замешанных на камеди или яйце. Некоторые умельцы заменяли чистое золото солями меди, которые накаливали совместно с раскислителем. Благодаря восстановившейся меди вещество приобретало золотисто-красный оттенок, и его запросто можно было спихнуть простодушным покупателям под видом золота.

Иные ювелиры ничтоже сумняшеся выдавали оловянную фольгу за золотую, перед этим, правда, специально покрыв ее тонким слоем сернистого мышьяка желтого цвета. Эту подделку вполне можно принять за настоящую позолоту. Вероятно, подобная практика и послужила почвой для легенды о переписчиках, которые якобы отравились, просматривая рукописи. Чтобы легче было листать страницы, они наверняка облизывали указательный палец… Мышьяк попадал с пальца в рот и медленно, но верно вел бедняг к гибели.