История Индии

Но если прямое участие Компании в кастрации империи было впереди, то участие ее сотрудников в экономике Моголов или отрядов в так называемом «паниндийском военном базаре»^{302} уже стало фактом. По частной инициативе служащие Компании вкладывали средства не только во все виды морской торговли, но и в целый ряд монополий, служб, привилегий, доходных ферм и торговых концессий, которые ныне открыто предлагали свои услуги по всей империи. Чиновники и джагирдары давно привыкли получать денежные премии за права на взимание налогов. Но теперь, когда имперские полномочия перешли к другим лицам, то же самое произошло с правами и доходами почти всех вспомогательных служб. В провинциях наместники или независимые набобы все чаще передавали права на доходы многочисленным крупным заминда-рам, которые могли в дальнейшем получить статус второстепенных набобов или раджей. Так, в Бенгалии «к 1728 году более четверти номинальных доходов зависело от заминдаров (позже раджей) Бурдвана и Раджшахи. К концу правления набоба 60 % доходов шло от 15 заминдаров»

^{303}. Но эти крупные заминдары в свой черед передавали большинство прав более мелким заминдарам, купцам, местным командирам войск и субподрядчикам. Крупные банковские дома Индии и мощные коммерческие интересы помогали финансировать рынок прав сбора налогов и выступали его главными покровителями. А поскольку реализация доходов и их превращение в деньги часто зависели от демонстрации силы, местные военные аристократы и вольные английские агенты тоже вступили в игру.

Обычно у каждой Компании был свой агент — баньян или дубаш. Переговоры Сермана в Дели во многом зависели от одного армянина с сомнительной репутацией. Питт нанял «самого окаянного мерзавца на свете», поскольку тот был «самым ловким и неутомимым коммерсантом»^{304}

. Признав повысившийся за счет фирмана статус Компании и кредитоспособность нанимателей, такие агенты высоко оценили английских клиентов и с готовностью пристраивали как инвестиции, так и ссуды, необходимые для их финансирования. «Британцы присосались к индийской экономике благодаря динамизму своей политической экономии, а также неотступной жажде наживы»^{305}. Последние труды по изучению колониализма обращают внимание на решающую роль местной элиты, желавшей сотрудничать с колониальными властями. Такими были дубаши и баньяны, и благодаря их посредничеству британцы вошли в новый класс предпринимателей позднемогольской Индии.

Динамика политической экономии Моголов касалась не только денег, но и войск. Командиры финансировали операции, участвуя в предпринимательской деятельности, а коммерсанты защищали вклады, поддерживая военные операции. Так, даже до начала войны с Францией в 1740-х годах Британская компания через своих служащих косвенно нанимала и снабжала отряды заминдаров и сборщиков налогов. Компанию поддерживал фирман, дававший определенные права на доходы в провинциях. Она также значительно повысила число отрядов, необходимых для защиты собственности. Гарнизон Мадраса, например, увеличился с 360 человек в 1717 году до 1200 в 1742-м. Большую часть рекрутов нашли среди местных, многие происходили от индо-португальцев. Но индийских солдат, известных как «пеоны» или «сипаи», тоже принимали на службу. Существовали уже подготовленные профессиональные солдаты — маратхи, декани, афганцы, раджпуты, баксари (из Авадха), — которых правление Моголов оставило на мели, часто без средств к существованию. Субконтинент ими полнился. Рынок солдат, как и рынок должностей и доходных земель, позитивно сказывался на участии Европы в делах Индии.

Пусть фирман можно было использовать, чтобы обеспечить легитимность британской интервенции, пусть активный рынок коммерческих, финансовых и военных возможностей поощрял такое вмешательство, форсировали ситуацию англо-французские войны. Они стали предлогом, показали способ и вдохнули уверенность в британцев на первый шаг в индийский регион.

Французская Ост-Индская компания пришла в Индию позже ГЬлландской и Британской. Она была основана в 1660-х годах Жаном-Батистом Кольбером, состоявшим в переписке с Бернье, и в начале XVIII века быстро выросла. Пондишери, французская штаб-квартира, бросала вызов Мадрасу на Коромандельском берегу а Чанданнагар соперничал с Калькуттой в Бенгалии. Но это соперничество оставалось чисто коммерческим, даже когда Англия и Франция вели войны в Европе за испанское наследство. В Бенгалии обе компании одинаково решили игнорировать войну за австрийское наследство в 1740-х годах. Их коллеги на юге вели себя так же в отношении британского и французского флотов в Индийском океане. В конце концов трофеи Королевского военно-морского флота спровоцировали репрессии на суше и привели к захвату Мадраса в 1746 году. Оба флота постоянно высаживали на берег регулярные, или королевские, войска (в отличие от войск компании), обе компании набирали сипаев. Пестрые гарнизоны быстро превратились в дисциплинированные армии.