История Индии

Конечно, Pax Britannica не сулил устойчивый мир ни Индии, ни другим британским владениям. Чтобы увеличить доход с земель, приходилось защищать границы. Разоренные поселения жителей лесов и гор исключались из облагаемых налогом зон, а зоны эти требовалось распространить до самых дальних гор, лесов и болот. В том, что с началом века приступили к массовой вырубке лесов субконтинента^{331}

, «британский топор» сыграл роль не меньшую, чем «британский налог» в разорении сельскохозяйственной экономики колониальной Индии. Экономической политике империи сопутствовали вооруженные конфликты по внешним политическим границам и по внутренним экологическим. За период, который признан временем Pax Britannica, — от наполеоновских войн до Первой мировой войны — не было ни года, чтобы британские вооруженные силы не оказались вовлечены в какой-либо конфликт.

В этой печальной статистике видное место занимает Индия. Непосредственно перед тем, что генерал-губернатор изволил назвать усмирением 1818 года (Третья англо-маратхская война), британский корпус из Индии вторгся в Индонезию и Непал. В Индонезии делами заправляли Нидерланды, под властью Наполеона оказался остров Ява, а главный султан острова «имел дерзость осквернить» дальнюю Айодхью, то есть Джакарту. Томас Стэнфорд Раффлз, назначенный генерал-губернатором острова, назвал Яву ост-индской Бенгалией. Его очень обрадовали обнаруженные на Яве древние надписи и памятники индийской культуры. Он решил, что Ява может стать отличным плацдармом для создания еще одной Британской Индии. Но вышло иначе. После Ватерлоо Яву вернули голландцам, и Раффлз отправился на другой плацдарм в Юго-Восточной Азии, а именно в Сингапур.

Британо-гуркхская война с Непалом (1814–1816) прошла менее ожесточенно, но принесла Британии горные районы, которые ныне находятся в штате Химачал-Прадеш и на северо-западе Уттар-Прадеша. В отличие от Явы, эти районы Британия удержала, и хотя доходы с них оказались ничтожными, британцы быстро оценили привлекательность дальних Гималаев. В 20-х и 30-х годах XIX века там были основаны отличные «горные станции», такие как Наинитал, Муссури, Дехрадун и, конечно, Симла. Один из лучших военных историков назвал эти поселения колыбелью политического безумия, охватившего весь Индостан^{332}

.

Продолжая историю конфликта, через шесть лет после «усмирения», из-за вторжений бирманцев в Ассам началась Первая бирманская война. Возвращаясь из похода, армия завернула в Рантун. Ассам присоединили по частям с 1826 по 1838 год. В это время британские войска подавляли мелкие восстания в долине Брахмапутры и совершили поход в горы Кхаси. В то же время, в 1825–1826 годах, вторично пришлось осаждать, а затем брать штурмом джатскую крепость Бхаратпур возле Агры. В 1830–1833 годах народы Ориссы бунтовали беспрерывно. В 1830 году потребовалось новая военная операция в Майсуре, чтобы дать отпор правительству махараджи Вадияра. В 1834 году последовало вторжение в горы Курга, которое закончилось присоединением этой области на юго-западе Карнатаки. И все это, нужно заметить, уместилось в 20 лет, которые принято считать периодом мира и консолидации.

Если обернуться назад, может действительно так показаться. Кампании 30-х годов выглядят жалкими потугами в сравнении с войнами 40-х, не говоря уже о горнилах 50-х. Все войны 40-х годов разгорелись на северо-западе субконтинента. Земли, которые впоследствии отошли к Республике Индия, находились под прямым или косвенным управлением Британии. Теперь настала очередь земель, впоследствии отошедших к Пакистану.

Когда Ранджит Сингх — сикхский раджа Лахора — был после Второй маратхской войны отстранен от управления сикхскими княжествами на реке Сатледж, британская экспансия перехлестнула водораздел между Гангом и Индом и достигла сегодняшней индо-пакистанской границы. Это случилось в 1809 году, пиршество завоевания северо-запада продолжилось через поколение. К 40-м годам XIX века британская власть в Бенгалии насчитывала уже 90 лет, в Майсуре — 50. Пенджаб, Синд, Кашмир и Пограничье вряд ли можно назвать запоздалой находкой, поскольку Уэллсли «положил глаз» на Пенджаб еще на рубеже столетия. Но его опыт колониального управления в то время был куда менее богатым и, пожалуй, гораздо менее болезненным. Если вспомнить алчность Клайва в Бенгалии в первые годы британской власти, вспомнить, как Ост-Индская компания и сипаи сражались за наследие Великих Моголов, вспомнить военные и религиозные предательства во время вспышек насилия 1857 года— станет понятно, что у народов северо-запада сложилось не лучшее мнение о британском владычестве.