История Индии

Лорд Уильям Бентинк 1828–1835

* Чарльз Меткалф 1835

Джордж Иден, первый граф Окленд 1835–1841

Эдвард Лоу, первый граф Элленборо 1841–1844

Генрн Хардиндж 1844–1848

Джеймс Эндрю Дальхузи 1848–1856

Чарльз Канниш, первый граф Каннинг 1856–1862

* И. о. генерал-губернатора

Жителям Авадха причин аннексии никто не объяснял.

Немногие могли понять, отчего слабый, беззащитный князь, который не делал худа британцам, но, как и его предки, доверял им, отстранен от власти. Он не был жестоким тираном. Его изнеженность и беспечное отношение к средствам подданных не являлись в глазах народа таким грехом, как для британцев^{352}.

Взамен «беспечного отношения» и самодержавной эксплуатации британцы возвестили о своем прибытии радикальными переменами в вопросах сбора налогов. Основываясь на опыте соседних Северо-Западных провинций и стремясь иметь дело напрямую с земледельцами, они оставили не у дел влиятельную аристократию Авадха, потомственных сборщиков налогов, талукдаров. Земледельцы, трудами которых собирались попользоваться, тоже были изрядно напуганы.

Аннексия произвела то же впечатление, что и в Пенджабе. Часть армии была демобилизована. 40 000 человек из Бенгальской армии, набранных в Авадхе, потеряли свои привилегии. Когда статус их родины понизился до британской провинции, эти люди утратили привилегированный статус, который обеспечивал их семьям и родственникам безопасность и неприкосновенность. Теперь они отличались от прочих брахманов и раджпутов — сипаев, набранных в Бихаре, Варанаси и Аллахабаде — только подозрительностью. Они боялись, что их пошлют служить за пределы Индии. Они боялись чужого начальства, которому нет дела до их веры. И они как-то очень по-своему горевали из-за того, как обошлись с их наследным правителем в Лакхнау Любая из этих причин могла привести к волнениям — и кое-где приводила. Все вместе стало поводом к восстанию.

1857 год и далее

«События 1857 года… нашли больше эмоциональных откликов в литературе, чем какое-либо другое событие в истории Индии»^{353}. Таков итог анализа документов тех времен. Этот год стал водоразделом между британским правлением и индийским ответом на него. Но интерпретация этих событий остается противоречивой, как и их характеристика. Британцы говорят о Сипайском, Бенгальском или Индийском мятеже. Индийцы славят Национальное восстание или Первую войну за независимость. Источники, менее близкие к обоим народам, упоминают Великое восстание. В любом случае то, что произошло в 1857 году, простому анализу не поддается.

К примеру, нельзя этот мятеж приравнивать к традиционной, даже «феодальной» форме реакции, которая, не увенчавшись успехом, открыла новую эру национализма и политически организованного протеста. В Сипайском восстании приняло участие множество различных групп, каждая с собственным поводом для недовольства. Не всегда решающим фактором становились плюсы и минусы британского правления. Линия фронта порой проходила между городским и сельским населением, между оседлыми и кочевыми народами, между высшими и низшими кастами, землевладельцами и арендаторами, мусульманами и индусами. Странно при этом искать национальный характер сил, поддержавших восстание или ему противостоявших.

Из пострадавших и недовольных многие оказались настойчивы в своих претензиях и спровоцировали первые протесты и мятежи. Некоторых мятежников преподносили и продолжают преподносить как националистов. Но всеиндийским патриотизмом они еще не обладали. Это отражалось даже в том, что британское правительство не воспринимало Индию как единую страну. Каждое представительство (Калькутта-Бенгалия, Мадрас, Бомбей) имело свою армию и свою администрацию. Поэтому, хотя восстание охватило почти все общины, главным образом в северной Индии, и хотя без националистической риторики не обошлось, немалая часть будущего народа и крупные центры британского правления остались неохваченными. Более того, если «историки будущего начнут трактовать национализм шире и обнаружат его проявления ранее»^{354}, не стоит сбрасывать со счетов и традиционные формы сопротивления, которые встречались гораздо раньше 1857 года. Иными словами, «великий водораздел» индо-британских отношений оказался широким плато, на котором потоки нередко текли в разные стороны.