История Индии

Это был год больших надежд для национальных движений. Год, когда великие державы распростились с мыслью о том, что они представляют мировой порядок. Упадок в Малайе был столь силен и настолько снизил спрос на каучук, что наемные работники-тамильцы стали возвращаться в Индию, а плантаторы-европейцы одалживали денег, чтобы уехать домой. Индийским капиталистам тоже пришлось тяжело. Промышленность Бенгалии, зависевшая от экспорта джута, стояла на пороге краха. Даже в Лондоне и Нью-Йорке дела обстояли не лучшим образом. В 1929 году обрушились рынки. В 1930-м разразилась Великая депрессия. Концертные залы превратились в столовые, а улицы промышленных городов наполнились толпами голодных безработных. Избранные правительства осторожничали. Приоритет получали расходы на внутренние социальные нужды. Власти добивались сторонники этого приоритета, как, например, лейбористская партия Великобритании, те, кто критиковал международные программы поддержки и приветствовал распад империи. Западный капитализм пребывал в кризисе, там же находилась и колониальная система, которую (если верить империалистам) он подпитывал или которая (если верить марксистам) подпитывала его. В любом случае после 1930 года западные империи стали терять Азию. Великий идол империализма XIX века сотрясся, и его механизм поломался. За 30 лет все империи покинули Азию, только американский фургон застрял в болотах Вьетнама.

Интернационалистам, таким как Неру, не терпелось разобрать баррикады, но непостижимый Ганди начал свой марш в историю, и водовороты бурного времени словно его сторонились. В 1920 году он занимался прялками, в 1930 — солью. Неру был в отчаянии. «Соль внезапно стала мистическим словом, словом силы… Мы в замешательстве, национальную борьбу нельзя заправить обычной солью»^{386}

. Комиссия Саймона рекомендовала не менять центральное правительство и даже не думать о статусе доминиона, на котором настаивали Беспартийный съезд и Мотилал Неру в своем докладе. Казалось, даже питательный бульон уступок высох. Теперь борьба нового Конгресса за полную независимость и деятельность Неру и Ганди нуждались в новых инструментах и требовали новой программы действий.

Но Ганди решил в последний раз напрямую обратиться к вице-королю, лорду Ирвину. Он потребовал снизить налог на землю вдвое, закрепить курс рупии, запретить продажу алкоголя, защитить индийских производителей одежды, отменить налог на соль, выпустить политических заключенных и много чего еще. Никто не ожидал, что Ирвин на это согласится. Махатма, жалостливый взгляд которого таил хитрость и непреклонность, проверял, насколько действенным при такой расстановке сил окажется воззвание к массам. В конце февраля 1930 года он объявил, что главной точкой приложения усилий станет соль. Массовое неповиновение должно было означать, что человек вправе пользоваться обычными, общедоступными благами беспошлинно.

Соль издавна добывали в прибрежных солеварнях, откуда увозили на продажу в глубь материка. По крайней мере, со времен Великих Моголов эта добыча составляла монополию государства и облагалась налогом. В XVIII веке Ост-Индская компания получила фирман падишаха Фаррухсияра, освобождавший ее от местного налога на соль. Распространив это право на своих агентов, Компания захватила монополию на торговлю солью в Бенгалии и пользовалась ей до самой битвы при Плесси. Роберт Клайв отменил монополию Компании, и с тех пор налоги стали отходить правительству. Налог был низок. Керзон пытался снизить его еще сильнее. Потом он немного повысился, но все равно составлял менее четверти рупии в год на человека. В сумме он не приносил и четырех процентов государственного дохода. Зато его собирали повсюду — ведь соль употребляли все. И возмущались тоже все. Как объяснял Ганди, «кроме соли, да еще воды, нет ничего такого, за что можно обложить налогами всякого, даже миллионы голодающих, больных, увечных и беспомощных. Значит, этот налог — самый бесчеловечный, каким можно обложить население». Из древнего пережитка налог внезапно превратился в вопиющую несправедливость. Поскольку монополия на соль имела законные основания, все, кто ее нарушал, подлежали наказанию.

По этому поводу Ганди собрал сторонников, оповестил прессу и приступил к одной из главных стадий борьбы за независимость — начал месячный соляной поход от своего ашрама Сабармати под Ахмадабадом до Данди, на побережье Гуджарата. Там «6 апреля 1930 года, взяв щепотку соли, Ганди-джи торжественно провозгласил Движение гражданского неповиновения, каковое в истории национального освобождения осталось непревзойденным для тех крестьянских масс, которые оно избавило от гнета»^{387}.