История инвестиционных стратегий. Как зарабатывались состояния во времена процветания и во времена испытаний

В тумане войны Мидуэй поначалу не воспринимался великой победой. Неопытная, потрепанная, плохо вооруженная американская оперативная группа победила лучший флот в мире в его собственной игре, и никто не мог в это поверить. После долгой череды поражений, преувеличенных боевых реляций и некомпетентности, американский флот доказал, что он может сражаться и побеждать. На Мидуэе японцы потеряли четыре авианосца, один тяжелый крейсер оказался потоплен, и еще один серьезно поврежден, в то время как США потеряли один авианосец и один эсминец. Японцы потеряли 322 самолета против 150 у американского флота, но большинство американских самолетов были устаревшими и не должны были участвовать в боях.

Наиболее серьезными были тяжелые и невосполнимые потери, нанесенные элитным авиационным японским экипажам. Ветераны Китая, Перл-Харбора и Кораллового моря не вернулись и, по всей видимости, погибли. Японская морская авиация так и не оправилась от этих потерь. Невезение, чрезмерная уверенность в себе и несколько неудачных решений привели к гибели лучших ее представителей. Мужество американских авиаторов, летавщих на устаревших, непригодных к современному бою самолетах, и способность Соединенных Штатов прочитать имперский код также были важными факторами.

За пять минут того прекрасного майского утра был изменен ход битвы, войны и, возможно, самой истории. В 10:25 утра японцы, казалось, уже совершили одну из величайших военно-морских побед в истории, которая сделает Японию хозяином Тихого океана и, по всей вероятности, Азии по крайней мере на целое поколение. Пять минут спустя японский адмирал Нагумо оказался перед лицом катастрофы. Мало того, что японцы потеряли не только четыре авианосца, 2200 высококвалифицированных офицеров и моряков и 250 самолетов, но они потеряли и 150 пилотов, многие из которых были вынуждены выброситься в океан, поскольку у них уже не было авианосцев, на которые можно было бы приземлиться. Потеря пилотов, по словам великого военного историка Джона Кигана, была столь же разрушительной, как и уничтожение самих авианосцев.

Впечатляющая и резкая перемена судьбы была результатом не тщательно синхронизированной американской атаки, а двух случайностей. Время прибытия американских бомбардировщиков-торпедоносцев, которые непреднамеренно выманили «Зеро» на уровень моря, было настолько же случайным, насколько и невезение японцев, застигнутых пикирующими бомбардировщиками за дозаправкой и перевооружением самолетов. Второе событие также было случайным. Тем утром в 9:45 строй американских пикирующих бомбардировщиков потерял из виду торпедоносцы и не смог найти японский флот. Незадолго до 10:00 утра ведущий пилот заметил вдалеке белый след на синей глади Тихого океана. След принадлежал японскому эсминцу, который был послан для попытки обнаружения гидролокатором американской подводной лодки, которая находилась не там, где предполагалось. Американский пилот догадался, что эсминец, должно быть, мчится, чтобы присоединиться к флоту, и строй последовал за ним к авианосцам, прибыв в решающий момент.

Поражение Японии при Мидуэе порождает сомнения в ходе войны

Японские командиры на Мидуэе, адмиралы Ямамото, Нагумо (у которого, похоже, случился нервный срыв, когда тонул его флагман) и Кондо спланировали и осуществили безжалостные и искусные операции, которые за четыре месяца уничтожили британский, голландский и американский флоты на Дальнем Востоке и обеспечили Японии господство на морях от Индийского океана до Тихого. Их капитаны и экипажи были закаленными в боях ветеранами, с огромной гордостью за самурайские военно-морские традиции и врожденное превосходство своей расы. Мидуэй поколебал их уверенность. После Мидуэя они уже никогда не стали прежними.

В течение нескольких недель после Мидуэя японское правительство объявляло, что была одержана «великая победа»[173]. Они даже сказали своему союзнику, Гитлеру, что Мидуэй был триумфом, и в официальном немецком военном дневнике отражено его ликование. Однако внутри офицерского корпуса скрыть правду было невозможно. В замечательной книге «Море грома» Эван Томас пишет: «Все старшие офицеры, оставшиеся в живых, были глубоко опозорены Мидуэем».