История иудаизма

В X–XI веках караимы, не жалея сил, клеймили раввинов за то, что те объявили Устную Тору неотъемлемой частью закона, полученного Моисеем на Синае. Одним из следствий этого стали укрепление и унификация раввинистической концепции двойственной природы Торы. В последующие столетия сфера применения ѓалахи (законодательных и нормативных правил), прочно основанной на раввинских дискуссиях, зафиксированных в Вавилонском Талмуде, который караимы так яростно отрицали, значительно расширилась; законы стали глубже, сложнее и многобразнее. Этот процесс можно проследить почти во всех его ошеломительных подробностях, так как, вопреки акценту на устность Торы, существенная часть ѓалахических споров попала в тексты, записанные для евреев, живших в отдаленных краях. Вследствие этого развитие ѓалахи

зачастую происходило в квазиэпистолярной форме — путем передачи респонсов, во многом так же, как христианское богословие в первые века христианства развивалось в переписке между церквями. Некоторые из этих текстов сохранились в своей первоначальной форме во фрагментах из каирской генизы. Другие тексты средневековые еврейские общины переписывали и сохраняли для дальнейшего применения; многие подобные тексты дошли до наших дней в гуманитарных коллекциях университетских библиотек. Третьи сохранились в архивах монастырей и соборов: из-за двойственного отношения библиотекарей-христиан к еврейским ученым трудам тексты на иврите иногда сохранялись, будучи переплетены с другими трудами. Выявление и выделение таких текстов в библиотеках Южной Европы, особенно Италии и Испании, началось лишь недавно [2].

Над чем же трудились раввины в эти столетия? Караимы особенно рьяно отвергали авторитет Талмуда, и ученым раввинам пришлось отвечать на это комментариями к талмудическому тексту в русле культуры библейской экзегезы, зародившейся в IX веке с появлением комментария Саадьи. Уже в первой половине XI века Хананэль бен Хушиэль из Кайруана составил на иврите выжимку ѓалахи, содержащейся на каждой странице Талмуда, объяснив трудные места дискуссий. Его современник и земляк Нисим бар Яаков бен Нисим Ибн-Шахин написал на арабском языке комментарии на ряд тем, освещенных в Талмуде. Но труды обоих по степени своего влияния далеко отстают от построчного комментария к Талмуду, составленного в конце того же века великим ученым равом Шломо Ицхаки из Труа (известным под акронимом Раши), и дополнений к этому труду, созданных многочисленными тосафистами

(авторами тосафот — «добавлений») с XII по конец XIV века. Последние стремились довести труд Раши до совершенства, разрешив явные противоречия как внутри его комментария, так и в тексте самого Талмуда [3].

Комментирование Талмуда зародилось в процессе изучения ѓалахи

, признаваемого абсолютной ценностью само по себе, однако практические коллизии, связанные с повседневной жизнью по ѓалахе, породили обширную литературу респонсов. Мы уже знаем, что в последние века 1-го тысячелетия респонсы гаонов

Вавилонии снискали им авторитет среди евреев, живших в исламском мире. Корреспонденты гаонов просили их о разъяснениях по самым разнообразным нормативным вопросам вероучения, литургии и так далее. Многие респонсы были весьма краткими (просто «запрещается» или «разрешается»); другие были подробнее. Иногда гаоны выказывали раздражение: так, в IX веке Нахшон Гаон из Суры порицал ученых Кайруана за то, что они отправили один и тот же вопрос в академии Суры и Пумбедиты: «Разве не оскверните вы Имя Всевышнего… сказав: „Они не согласны с друг с другом!“?.. Вот, мы… предупреждаем вас: если вы отправите один и тот же вопрос нам и в Пум[бедиту], не получите никакого [ответа] ни от нас, ни от ученых Пум[бедиты]».