История ювелирного искусства. Стили и техники золотых дел мастеров. XI–XIX вв.

Однако великолепие Лондона, Дрездена и Мадрида в середине века затмил блеск Петербурга, который в какой-то мере был частично явлен благодаря продаже некоторого количества русских драгоценностей в Лондоне в 1927 году. Большинство же их по-прежнему находится в России. Они включают в себя полные комплекты мелких алмазных цветков и веточек для нашивания на платья для имитации ярких золотистых цветов на парче; алмазные браслеты, в основном с мотивами в виде цветов и лент и всегда парные; не только роскошные алмазные ожерелья, но и плотно усыпанную крупными бриллиантами кайму платьев, и бессчетное количество цветочных веточек (фото 146, b) и серьги-жирандоли, один комплект великолепнее другого. Среди них также встречается несколько замечательных экземпляров бриллиантовых часов и шатленов[351]

, которые редко представлены даже в королевских собраниях[352]. Один такой образец из золота и агатов, усыпанный бриллиантами в виде симметричного цветочного узора, подписан именем Чарльза Кабриера из Лондона и отмечен клеймом 1752 года; другой, датируемый несколькими годами позже, со слегка асимметричным орнаментом с цветами и завитками из бриллиантов на фоне зеленой эмали, был изготовлен в самом Санкт-Петербурге.

До наших дней уцелели лишь немногие из великолепных алмазных драгоценностей той эпохи. В Великобритании завещательный дар Кори музею Виктории и Альберта, к примеру, включает в себя набор алмазных украшений в форме листа или челнока, вероятно сделанных для России и предназначенных для пришивания на одежду; а также комплект из одной большой и двух маленьких брошей-бантов (фото 154), отличающихся чрезвычайным изяществом. Однако большая часть огромного количества алмазов из ювелирных изделий XVIII века была оправлена заново; их дизайн, как правило, легче всего изучить на примерах парюр из менее драгоценных камней, которые в точности имитировали их (фото 148, 149, 151).

Императорские драгоценности России, как и других государств, говорят о том, что в дизайн около 1760 года хлынула новая волна натурализма. К ним относятся бутоньерка с нарциссами из золота, зеленой эмали и алмазов, созданная примерно тогда же, и другая, с гвоздиками из алмазов и рубинов. Завещанный дар леди Кори музею Виктории и Альберта включает в себя восхитительный букет подобного рода с нарциссом, гвоздиками и другими цветами из алмазов и рубинов на покрытых зеленой эмалью стеблях. Подобный испанский букет донья Хуана Раваса пожертвовала собору Нуэстра-Сеньора-дель-Пилар в Сарагосе, а еще один хранится в музее Виктории и Альберта (фото 147). Вероятно, эти натуралистические влияния привели к тому, что в ювелирные изделия вернулся цвет.

В комедии «Тайный брак»[353]

, увидевшей свет в 1766 году, описывается подобная многоцветная драгоценность. Богатая невеста объявляет: «Завтра мне доставят букет из алмазов и рубинов, изумрудов, топазов и аметистов – камней всевозможных цветов: зеленого, красного, синего, желтого, пестрого – красивее вы в жизни не видели».

В Испании же цвет никогда настолько не выходил из моды, как во Франции; в середине века там было создано множество парюр, в которых блеск алмазов усиливался сиянием топазов (фото 149), а некоторые драгоценности являли собой целую цветовую гамму фиолетовых и розовых, оранжевых и желтых оттенков, которых можно достичь при помощи подложки из цветной фольги под аметисты и топазы (фото 150). Даже во Франции в середине века в какой-то мере допускали сдержанные цвета, теплый оттенок алмазам придавали топазами (фото 151) и синий оттенок – белым сапфирам[354] (фото 152, 153). Опись Марии Жозефы Саксонской, составленная после ее смерти в 1767 году[355]

, упоминает букет с белыми и желтыми алмазами и рубинами и бант для платья с алмазами и изумрудами.

Почти во всех французских парюрах форму натуралистическому изображению цветов придает симметричное обрамление из лент или применение традиционной формы севинье[356]. Во Франции также экспериментировали с оправкой цветных камней с целью передать все тончайшее разнообразие оттенков жаккардовой ткани. Такие драгоценности, предназначенные для ношения в салоне, а не при дворе, вполне могут быть символами утонченности XVIII века во Франции (фото 202). Именно во Франции тогда, как и сейчас, женщины превзошли мужчин, придав новое значение драгоценностям, так как стали носить их необычным образом: так, дама на портрете под названием La Frileuse[357], закутанная в бархат и зимние меха, подчеркивает свою красоту подвеской с алмазами и жемчугом, прикрепленной на капюшон.