Результат был печальный, но он все-таки доставил немалую радость врагам гермесианства, так как, с выходом такого большего числа студентов богословия, в сущности, опустел весь богословский факультет боннского университета, – а этого только и добивалась иезуитская партия, видя в этом факультете опасный для нее очаг вольномыслия. Однако дело приняло столь неприятный оборот, и общественное возбуждение было настолько сильно, что правительство нашло нужным вмешаться в него и сделать еще раз попытку уладить затруднение через соглашение с архиепископом. Но теперь было уже поздно. Архиепископ не хотел уже входить ни в какие компромиссы и стоял на своем. Отношения его к правительству сделались вполне враждебными. Этому содействовал еще сильно обострившийся вопрос о смешанных браках, в котором архиепископ не хотел знать никаких требований правительства и, с непреклонностью верного слуги Рима, действовал в интересах последнего. Так как улаживание вопроса о смешанных браках для правительства было особенно важно, потому что с ним связывались существенные государственные интересы в поддержании перевеса протестантства, как главной духовной и народной стихии в Пруссии, то оно, в видах склонить архиепископа к своему взгляду на этот вопрос, даже обещало ему помочь подавить гермесианцев. Но и это не помогло. Клеменс-Август все надменнее отвергал всякие предложения со стороны правительства, прямо объявляя, что оп повинуется только своему верховному главе – папе и следует его велениям. Тогда правительству ничего не оставалось более, как принять репрессивные меры. Оно предложило архиепископу выйти в отставку, обещая ему пенсию в 12.000 талеров, но он высокомерно отверг это предложение, сказав, что «лучше будет жить милостыней от верных, наподобие древних епископов, и все-таки будет исполнять свой долг». Этим чаша терпения правительства была переполнена, и 15 ноября был издан приказ – арестовать архиепископа Клеменса-Августа, который под конвоем драгун и был препровожден в крепость Минден.