История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 1

Каждый новый день добавлял сил новому правительству, ослабляя Наполеона и делая его представителей всё более зависимыми от переговорщиков, с которыми им приходилось иметь дело. Александр дружески предупреждал об этом Коленкура и советовал ему поспешить. В самом деле, в лагере государей-союзников, как и в гостиных временного правительства, возмущались тем, что этот монарх имел слабость предложить Наполеону остров Эльба и тем самым поместить его в такой близости от европейского континента. Австрии не хотелось уступать Марии Луизе герцогство в Италии, она колебалась относительно Пармы и Пьяченцы и категорически отказывалась предоставлять Тоскану. Даже временное правительство выдвигало возражения. Министры не хотели оставлять Наполеону честь оговаривать такие преимущества для армии, как сохранение трехцветной кокарды и Почетного легиона, заявляя, что подобные интересы его более не касаются, и оспаривало даже денежные условия из опасений, что они наведут на мысль о признательности императорскому режиму. Но Александр высказался не без гнева и дал союзникам почувствовать, что ему достаточно обязаны, чтобы не вынуждать нарушить данное слово. Он потребовал покончить с этим вопросом без промедления. Однако заставляли себя ждать Меттерних, остававшийся в Дижоне при императоре Франце и не стремившийся в Париж, пока там лишали трона Марию Луизу, и лорд Каслри, не желавший отвечать перед английским парламентом за возвращение Бурбонов, которого он, между тем, пылко желал. Покончить с вопросом без обоих послов было невозможно, а их приезд ожидался 10 апреля.

Это была не единственная причина поспешить, ибо каждую минуту возвещали о прибытии графа д’Артуа, а после восторженного приема принца в Париже могло стать затруднительным добиться уступок для Наполеона. Александр обещал не допускать графа д’Артуа в Париж до подписания соглашений относительно императорской семьи, но это была еще одна причина с ними покончить. Поэтому поторопились. Сначала подумали, что неразумно жить при молчаливом перемирии, которое могло в любую минуту прерваться, и некого было бы в том винить. Договорились об официальном и письменном перемирии для всех армий, а главное, для той, что стояла лагерем в Фонтенбло. Относительно нее было оговорено, что Сена от Фонтенбло до Эсона отделит ее от войск союзников. Подписав перемирие, занялись договором, регулировавшим участь Наполеона и его семьи.

Благодаря весьма ярко выраженному волеизъявлению Александра Наполеон получил остров Эльба, несмотря на неоднократные протесты австрийских послов. Было решено, что он получит остров в суверенное владение и сохранит на всю оставшуюся жизнь титул, которым привык называть его мир, – титул Императора. Договорились, кроме того, что он сможет взять с собой семь-восемь сотен человек своей Старой гвардии, которые будут служить ему почетным эскортом и охраной. Оставалось определить участь Марии Луизы и ее сына. Меттерних, прибывший 10 апреля, отказался предоставить ей Тоскану, заявив, что Александр, выказав склонность ее предоставить, проявлял великодушие за счет других. Матери и сыну были назначены Парма и Пьяченца.

Затем занялись денежным устройством. Наполеону определили годовое содержание в два миллиона и такую же сумму разделили между его братьями и сестрами. Наполеон обязывался сдать все ценности чрезвычайной казны и бриллианты короны. Из чрезвычайной казны ему позволяли распределить 2 миллиона среди офицеров, которых он хотел бы вознаградить за оказанные услуги. Принцу Евгению было обещано герцогство, после окончательного урегулирования всех территориальных вопросов. Дотация императрице Жозефине сохранялась, но сокращалась до одного миллиона.

Соглашения были приняты после долгих дебатов. Поскольку временное правительство препятствовало их принятию, Александр потребовал встречи представителей Наполеона с Талейраном и послами союзников в общем собрании. Обсуждение было бурным, и маршал Макдональд, которого возмущала мелочность, энергично защищал дело императорской семьи. Наконец, жесткость и гордость Коленкура, превзошедшие даже надменность Талейрана, положили конец дебатам, и согласие было достигнуто. Вскоре ожидалось прибытие графа д’Артуа.

Одиннадцатого апреля состоялось общее собрание представителей держав, членов временного правительства и представителей Наполеона. Договор был подписан послами монархов-союзников на отдельных документах, и Талейран, не примыкая к договору, гарантировал выполнение условий, касавшихся Франции, от имени королевского правительства. Коленкур, наконец, расстался с отречением Наполеона и вручил его Талейрану, принявшему его с нескрываемой радостью.