История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Между тем, откладывая немедленное провозглашение Бурбонов, нужно было пойти на какую-нибудь жертву, чтобы добиться перемирия. Первые переговорщики слышали от прусских генералов, что те остановятся, если им отдадут пограничные крепости и Наполеона. И Фуше подумал, что пограничными крепостями нужно пожертвовать, чтобы спасти Париж, ибо Париж – это Франция и правительство. Мнение было весьма спорным, ибо сдача Парижа означала лишь восстановление Бурбонов, тогда как сдача Страсбурга, Меца и Лилля означала вручение неприятелю ключевых позиций, которые они, возможно, не захотят вернуть даже Бурбонам. Но вопрос правления заботил Фуше в ту минуту куда сильнее, чем безопасность территории, и он разрешил маршалу уступить пограничные крепости ради перемирия, которое остановит англичан и пруссаков перед воротами столицы. Разрешение следовало передать маршалу Груши, командующему отступавшими войсками, чтобы он сообщил о нем переговорщикам.

Во всех ответах ничего не говорилось о Наполеоне. Фуше предложил тотчас же отправить его в Рошфор и предоставить возможность отплыть, не дожидаясь пропусков. Такое решение являлось самым почтенным из всех, какие можно было принять, ибо неприятель не смог бы уже потребовать от временного правительства выдачи Наполеона, если Наполеона не было бы более в его руках. Помимо сохранения чести к подобному образу действия побуждала и осторожность. Многие военные говорили, что нужно идти за Наполеоном в Мальмезон, чтобы поставить его во главе войск и дать под Парижем последнее сражение. Требуя его немедленного отъезда, Наполеона отнимали и у ожесточенных врагов, и у неосмотрительных друзей.

В Мальмезон отправили Декре и Мерлена, чтобы они поторопили Наполеона с отъездом, сославшись для его убеждения на требование неприятеля о его выдаче и невозможность отвечать за его безопасность в Мальмезоне. Отдав эти приказы, отправились в палату представителей, чтобы осведомить ее, до какой степени осложнилась ситуация, и предложить объявить осадное положение, ибо гражданские власти в Париже продолжали существовать и сохранять полномочия. Весьма взволнованная грохотом пушек ассамблея, которой не сообщили ничего нового, доставив эти известия, почти единогласно проголосовала за объявление осадного положения.

Грохот пушек на равнине Сен-Дени взволновал не только жителей столицы, но и обитателей Мальмезона, не считая Наполеона, который не встревожился, потому что как никто в мире понимал степень опасности. Маршал Даву приказал забаррикадировать мосты Нейи, Сен-Клу и Севра и уничтожить мосты Сен-Дени, Безона, Шату и Ле Пека, чтобы помешать неприятелю перейти на левый берег Сены. Однако эти меры предосторожности не предохраняли Мальмезон от внезапного нападения. Полковник Брак, офицер кавалерии гвардии, примчался с предупреждением, что прусские эскадроны разъезжают по равнине и Наполеона могут похитить, если он не будет начеку. Встревожились бы еще сильнее, если бы знали о планах Блюхера, о которых мы вскоре будем иметь случай рассказать.