История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

Остаток дня он посвятил расстановке войск и встрече с Блюхером, в ходе которой постарался внушить тому свои идеи, а ночью и на следующий день провел новые совещания с представителями исполнительной комиссии. К тому времени эти господа убедились в отъезде Наполеона, а Веллингтон, со своей стороны, получил важные известия от двора. После захвата крепости Камбре английской гвардией Людовик XVIII вступил в нее в сопровождении Талейрана и 28 июня обнародовал так называемую декларацию Камбре, ставшую Сент-Уанской декларацией второй Реставрации. В этом документе Людовик XVIII говорил, что, поскольку врата королевства отворились перед ним, он возвратился, чтобы встать между Европой и Францией; что только таким способом он хочет участвовать в войне, ибо запретил принцам своего дома

показываться в рядах иностранцев; что при первом вступлении во Францию страсти были накалены, и он пытался утихомирить их, заняв позицию посредника и арбитра; что среди трудностей всякого рода его правительство не могло не совершить ошибок, но опыт не будет потерян; что он намерен соблюдать хартию и даже дополнить ее гарантиями;

что самой серьезной гарантией станет единое правительство; что разговоры о его намерении восстановить десятину и феодальные права, а также отменить бесповоротность продаж государственного имущества есть недостойная клевета, выдуманная общим врагом, и что для уверенности в том, что не следует опасаться ничего подобного, довольно перечитать хартию; что при возвращении к подданным, от которых он принял многие свидетельства любви и преданности, он решил предать забвению все действия, совершенные во время последней революции. Однако достоинство трона, интересы Франции и покой Европы не позволяют ему оставить безнаказанным

беспримерное предательство, из-за которого пролилась кровь французов и в страну снова вторгся враг;

виновные в чудовищном заговоре будут названы палатами для предания суду, и правосудие скажет свое слово.

Декларацию подписали Людовик XVIII и Талейран. Как мы видим, она содержала идеи, популярные в ту минуту.

Отъезд Наполеона и прибытие Людовика XVIII с декларацией во многом облегчали задачу Веллингтона и переговорщиков. После объявления об отъезде Наполеона требовать его выдачи стало невозможно, и герцог приступил к вопросу о династии, которая придет на смену Бонапартам. Не считая возможным всерьез говорить о передаче короны Наполеону II, он тотчас перешел к обсуждению выдвинутой накануне идеи о возможности вступления на трон не Людовика XVIII, а другого государя из дома Бурбонов. Оговорившись, что не имеет на этот счет точных инструкций, Веллингтон заявил, что подобная комбинация, по его убеждению, принята не будет, и добавил, что если Франция захочет не Людовика XVIII, а Наполеона II или другого члена семьи Бурбонов, Европа потребует от нее более значительных гарантий, например, сдачи нескольких крепостей. Это косвенно исключало всех кандидатов, кроме Людовика XVIII.

Затем Веллингтон показал переговорщикам декларацию Камбре и указал на ее выгодные стороны. Представители временного правительства выдвинули два возражения: относительно ограничения, положенного забвению действий и высказываний, и относительно созыва палат. Что до ограничения в забвении, они опасались, как бы его не применили к цареубийцам, но были столь убеждены в существовании заговора, что и не думали требовать безнаказанности заговорщиков. Они не заподозрили, что под предлогом наказания заговорщиков, существовавших только в воспаленном воображении роялистов, прольется славная и героическая кровь, и удовлетворились объяснением Веллингтона относительно цареубийц, которым, по его словам, ничто не грозит, ибо король намерен сделать Фуше своим министром. Английский полководец затаил по этому предмету заднюю мысль, недостойную его лояльности и здравомыслия. Он в некоторой мере разделял мстительные идеи роялистов, но руководствовался не ненавистью, а расчетом, распространенным среди вождей коалиции. Те были в обиде на французскую армию, считали ее виновной в заговоре в прошлом и способной на него в будущем и полагали полезным преподать ей несколько устрашающих уроков.

Второе возражение относилось к созыву палат. В декларации Камбре говорилось, что на их суд будет вынесено определение виновных, которых исключат из общего забвения, что, казалось, предвещало созыв новых палат. Переговорщики же хотели сохранения действующих палат, как в 1814 году, ибо это было, по их мнению, средством добиться благорасположения и пэров, и представителей. Веллингтон принял во внимание оба возражения и обещал написать Талейрану, чтобы тот составил новый текст, уточнив, кто подразумевается под виновными, и выразившись о созыве палат так, чтобы не исключать возможность сохранения нынешних палат.