История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 4. Часть 2

К официальным депешам, извещавшим Талейрана о решениях правительства, военному министру и министру финансов поручили добавить частные письма о прекрасном состоянии финансов и армии, чтобы Талейран мог показать их конфиденциально. Военный министр, в частности, написал, что у него скоро будет 200 тысяч, а через месяц, если понадобится, и 300 тысяч солдат в превосходном расположении духа, что вполне могло стать правдой, если бы речь зашла о внешнем враге. Король тоже написал Талейрану, излагая свои собственные чувства. Несмотря на любовь к миру, говорил Людовик, он не хочет, чтобы Франция опустилась ниже своей естественной роли и выказала неспособность поддержать правое дело. Но он недвусмысленно рекомендовал Талейрану не вовлекать его в коалицию, в которую войдут только Австрия и малые германские государства. Он желал, чтобы в коалицию была включена и Англия, – неизменно предпочитая оставаться с нею единым целым и ради пущей уверенности в исходе войны, если дойдет до такой крайности. И еще король напоминал, что его главные цели по-прежнему состоят в удалении Мюрата с неаполитанского трона и переводе узника Эльбы на Азорские острова.

В то время как из Парижа отправляли ответы на просьбы Талейрана, в Вене не стихало волнение и не прекращались дебаты между императором Александром и лордом Каслри, ибо последний не ослаблял усилий по спасению Польши посредством уступки Саксонии. Известно было, что принц-регент [Георг] вовсе не был сторонником такой уступки и даже весьма ей противился, а потому на него стали оказывать влияние, чтобы он потребовал изменить инструкции, данные лорду Каслри. Тем временем лорд Каслри следовал своему плану в надежде отделить Пруссию от России и, изолировав последнюю, вынудить ее уступить. Хотя Фридриха-Вильгельма оторвать от Александра было трудно, прусские посланники казались не столь твердыми, как их король. Некоторых из них тревожило продвижение России к центру Европы и дурное впечатление, которое могло произвести на германцев включение Саксонии в Пруссию; словом, они дорожили альянсом с русскими не так сильно, как их повелитель. Заметив это различие, лорд Каслри задумал привлечь Пруссию к Австрии и использовать обе державы, чтобы без помощи Франции заставить Россию остановиться за Вислой, продолжив, тем самым, держать французов в стороне от важных европейских дел.

Меттерних, побуждаемый германскими патриотами и австрийскими военными, был вынужден в какой-то мере примкнуть к политике лорда Каслри и вручил Пруссии депешу, датированную 22 октября, в которой выражал, наконец, намерения императора Франца и своего кабинета. Меттерних обращался к Пруссии в исключительно сердечном тоне и напоминал, что еще в начале 1813 года, до разрыва с Наполеоном, Австрия поставила себе целью полное восстановление Пруссии, сделав его условием своей политики, а потому не следует подозревать ее в застарелой ревности, некогда разделявшей кабинеты Вены и Берлина. Он умолял Пруссию подумать, не благоразумнее ли отказаться от Саксонии, не лучше ли, наказав Фридриха-Августа некоторым сокращением территории, оставить в целости ядро его королевства, освободиться от пагубных обещаний России относительно Польши и доставить удовлетворение чувствам. Изложив свое мнение в форме совета, Меттерних добавлял, что если придется всё же уступить Саксонию, он пойдет на жертву только при определенных условиях. Во-первых, Пруссия возьмет на себя обязательство в вопросе о Польше отделиться от России и примкнуть к мнению Англии и Австрии. Во-вторых, даже при воцарении в отношениях между Берлином и Веной полной сердечности, следует поддерживать некоторое равновесие и установить верные пропорции между государствами Севера и Юга. И поскольку Австрия желает, чтобы территории государств справа от Рейна разделялись по Майну, а слева – по Мозелю, Майнц не будет принадлежать государствам Севера, то есть Пруссии.