Читаем История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I полностью

Однако еще десять головных кораблей, обменявшись несколькими залпами с колонной Нельсона, оставались без противников. Сигнал, призвавший их начать битву, застал их уже под ветром, либо почти обездвиженными из-за его слабости. «Герой», находившийся ближе всех к центру, оказав недолгую поддержку своим соседям «Бюсантору» и «Сантиссиме Тринидад», уступил ветру и отдалился от сражения. По крайней мере на его палубе пролилась кровь; однако его доблестный капитан Пулен, убитый в самом начале, унес с собой и животворившую его душу. «Сан Аугустино», стоявший выше «Героя» и очень рано ушедший с линии боя, подвергся преследованию и был захвачен англичанами, победителями «Бюсантора». «Сан Франциско» вел себя не лучше. Линию авангарда формировали «Монблан», «Дюгэ-Труэн», «Формидабль», «Райо», «Энтрепид», «Сципион» и «Нептуно». Контр-адмирал Дюмануар повторил им сигнал о повороте на другой галс для возвращения к центру, но большинство остались неподвижны за неумением маневрировать, отсутствием таковой возможности или желания. Лишь четыре корабля послушались сигнала командира и пытались сменить галс, помогая себе спущенными на воду шлюпками. Это были «Монблан», «Дюгэ-Труэн», «Формидабль» и «Сципион».


Дюмануар на «Формидабле», прославившийся в сражении при Альхесирасе, вместе со «Сципионом», «Дюгэ-Труэном» и «Монбланом» стал спускаться с севера на юг вдоль линии сражения. Дойдя до центра, он увидел захваченные «Бюсантор» и «Сантиссиму Тринидад», давно побежденный «Редутабль» и англичан, гоняющихся на сильно поврежденных кораблях за кораблями французов, дрейфующими по ветру. Во время движения Дюма-нуар подвергся энергичному обстрелу, причинившему многие разрушения его четырем кораблям и весьма уменьшившему их боеспособность. Не найдя никого, кому мог бы прийти на помощь, он продолжал движение и дошел до арьергарда, где шестнадцать французских и испанских кораблей сражались с колонной Коллингвуда. Здесь контр-адмирал мог спасти несколько кораблей, пожертвовав собой. Однако, поддавшись скорее осторожности, нежели отчаянию, он не сделал ничего. Судьба обошлась с ним как с Вильневом: за то, что он захотел избежать славной гибели, ему предстояло вскоре встретить гибель бессмысленную в другом месте.

На этой оконечности линии, которая первая вступила в бой с колонной Коллингвуда, все французские корабли за исключением «Аргонавта» сражались с храбростью, достойной бессмертной славы. Испанские «Санта Анна» и «Принц Астурии» доблестно повторяли поведение французов. После двухчасовой борьбы «Санта Анна», первая в арьергарде, потеряв все мачты и причинив «Роял Соверену» почти столько же разрушений, сколько претерпела сама, спустила флаг. Вице-адмирал Алава, тяжело раненный, вел себя чрезвычайно благородно. «Фугё», ближайший сосед «Санта Анны», после величайших усилий оказать ей помощь, мешая «Роял Соверену» форсировать линию, был покинут испанской «Монаркой», стоявшей за ним. Окруженный и осажденный двумя английскими кораблями, «Фугё» лишил обоих способности к управлению, а затем, схватившись борт о борт с «Темерером», он отбил несколько абордажных атак, потеряв около 400 человек из 700. Его убитого капитана Бодуэна тотчас сменил лейтенант Базен и столь же храбро, как и его предшественник, сопротивлялся атакам англичан. Однако когда те возобновили нападение и завладели передним полуютом, доблестный Базен, раненый и обливающийся кровью, имея при себе лишь несколько человек и загнанный на задний полуют, был вынужден сдаться.

Позади «Фугё», на месте, покинутом «Монаркой», с отвагой и сноровкой маневрировал французский «Плютон» под командованием капитана Космао. Торопясь заполнить оставленный «Монаркой» зазор, он перерезал путь неприятельскому «Марсу», изрешетил его ударами и собирался взять на абордаж, когда трехпалубный корабль обстрелял его с кормы. Тогда «Плютон» ловко увернулся от нового противника и, повернувшись к нему траверсом, а не кормой, ушел от огня, сам послав в противника несколько смертоносных залпов. Вернувшись к «Марсу» и умело воспользовавшись преимуществом, которое предоставлял ему ветер, он зашел с кормы, сбил на нем две мачты и вывел из строя. Избавившись от двух нападавших, «Плютон» попытался прийти на помощь французам, осаждаемым превосходящим по численности противником, что произошло из-за отступления кораблей, изменивших своему долгу.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Кузькина мать
Кузькина мать

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова, написанная в лучших традициях бестселлеров «Ледокол» и «Аквариум» — это грандиозная историческая реконструкция событий конца 1950-х — первой половины 1960-х годов, когда в результате противостояния СССР и США человечество оказалось на грани Третьей мировой войны, на волоске от гибели в глобальной ядерной катастрофе.Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает об истинных причинах Берлинского и Карибского кризисов, о которых умалчивают официальная пропаганда, политики и историки в России и за рубежом. Эти события стали кульминацией второй половины XX столетия и предопределили историческую судьбу Советского Союза и коммунистической идеологии. «Кузькина мать: Хроника великого десятилетия» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о движущих силах и причинах ключевых событий середины XX века. Эго книга о политических интригах и борьбе за власть внутри руководства СССР, о противостоянии двух сверхдержав и их спецслужб, о тайных разведывательных операциях и о людях, толкавших человечество к гибели и спасавших его.Книга содержит более 150 фотографий, в том числе уникальные архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Виктор Суворов

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное