История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

Польстив монарху, он решил польстить человеку. «Мы гораздо лучше понимаем друг друга, беседуя лично, – сказал он ему, – нежели посредством наших министров, которые часто обманывают нас или не понимают, и мы за час больше продвинемся в наших переговорах, чем они за несколько дней. Между вами и мной не нужны посредники». Невозможно было польстить Александру более чувствительным образом, нежели приписав ему в отношении его окружения превосходство, подобное тому, какое Наполеон по праву приписывал себе над своим. Наполеон предложил ему покинуть дом, где он поселился, и расположиться в Тильзите, который ради его приема сделают нейтральным и где они смогут лично, в любое время, беседовать о своих делах. Предложение было с готовностью принято. Договорились, что Лобанов днем прибудет в Тильзит, чтобы уладить все детали.

Оставалось, однако, поговорить о несчастном короле Пруссии, который пребывал в штаб-квартире Александра в ожидании решения собственной участи и участи его королевства. Александр предложил привести его на плот на Немане и представить Наполеону, чтобы тот сказал ему несколько ободряющих слов. В самом деле, прежде перехода от одной политики к другой, Александру нужно было, если он не хотел обесчестить себя, спасти хотя бы отчасти корону союзника. Наполеон, уже приняв решение и чувствуя, что для спасения чести Александра следует пойти на некоторые уступки, согласился принять короля Пруссии на следующий день. При расставании императоры выказали новые знаки дружеского взаиморасположения, а затем вновь сели в лодки, на виду и под рукоплескания многочисленных зрителей, собравшихся на берегах Немана.

После полудня князь Лобанов явился во французскую штаб-квартиру, дабы уладить всё, что касалось обустройства императора Александра в Тильзите. Договорились, что город Тильзит будет объявлен нейтральным, что император Александр займет одну его половину, а император Наполеон – другую, что русская императорская гвардия перейдет на левый берег, чтобы служить своему государю, и что переезд осуществится на следующий же день, после представления Наполеону короля Пруссии.

На следующий день, 26 июня, оба императора, как накануне, встретились на середине Немана, соблюдая тот же этикет, и вошли в павильон, где произошла их первая беседа. Александр привел короля Пруссии. Фридрих-Вильгельм не унижался перед победителем, он был печален, исполнен достоинства и твердости. Беседа не могла быть долгой, ибо он был побежденным и протеже Александра, и если ему, казалось, были расположены вернуть часть его земель, как вытекало из беседы накануне, то Наполеон соглашался на это ради Александра, но не ради него самого; от него ничего не ждали и не должны были ничего ему объяснять. Вследствие чего встреча должна была быть недолгой, и таковой она и была.

Три государя расстались после беседы, продлившейся от силы полчаса. Было решено, что король Пруссии также переедет, несколько позже, в Тильзит, чтобы быть рядом со своим союзником.

В тот же день в пять часов Александр перешел через Неман. Наполеон вышел встречать его на берег реки, проводил в приготовленное для него жилище и устроил обед со всеми величайшими почестями. С этого дня было заведено, что император Александр, не имея при себе своего двора, будет обедать у императора Наполеона. Они провели вечер вместе и много беседовали наедине.

Прошло двое суток после их первого разговора, и они достигли доверительности, позволявшей им объясняться откровенно. И тогда Наполеон развернул перед удивленным взором Александра свои замыслы, к которым хотел его приобщить, замыслы, подсказанные ему недавними событиями.

Положение Наполеона в ту минуту было необыкновенным. Показывая всё величие его гения и чудесную высоту его фортуны, оно открывало в то же время слабые стороны его политики, склонной к крайностям и переменчивой, как страсти, ее вдохновлявшие.