История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том I

в захвате ею ключевых точек на земле для навязывания своих правил торговому миру. Разве в эту самую минуту, вместо того чтобы помочь союзникам, она не пытается захватить Египет? И разве России нет дела до притязаний Англии? Екатерина Великая и Павел I считали их весьма опасными для России и объявляли войну Великобритании за права нейтральных стран. Франция и Россия, не имея общих границ, но имея общих врагов – англичан на море и германцев на суше – и общую цель, настойчиво требующую внимания, – Турецкую империю, должны договориться и, при желании, стать вместе достаточно сильными, чтобы господствовать в мире.

К рассуждениям Наполеон добавил систему средств, еще более соблазнительных, чем развернутые им идеи. Его обвиняют в том, что он желает войны ради войны. Это не так, и он это сейчас докажет. «Станьте моим посредником при Лондонском кабинете, – сказал он Александру. – Эта роль подходит вашему положению бывшего союзника Англии и будущего союзника Франции. Мне не нужна Мальта. Пусть Великобритания оставит ее себе в возмещение за то, что я приобрел после разрыва Амьенского мира. Но пусть она вернет колонии Испании и Голландии, а за это я верну ей Ганновер. Разве эти условия не справедливы? Могу ли я бросить своих союзников? А если я жертвую моими завоеваниями на континенте, такими как Ганновер, чтобы вернуть отдаленные владения моих союзников, можно ли сомневаться в моей лояльности и умеренности?»

Александр признал, что такие условия справедливы и что Франция не может принять иных. Наполеон, продолжив, заставил его признать, что если Англия не примет его предложений, придется заставить ее уступить и показал ему средство усмирить ее одним простым заявлением. «Если Англия, – сказал он, – откажется от мира на этих условиях, провозгласите себя союзником Франции, объявите, что вы объедините свои силы с ее силами для обеспечения морского мира. Дайте знать Англии, что помимо Франции, ей придется воевать со всем континентом: с Россией, Пруссией, Данией, Швецией и Португалией, которым придется нас послушать, когда мы объявим им нашу волю. Англия не может воевать со всем миром и сложит оружие. Всё это д\лжно сообщить всем кабинетам с предписанием точных и ближайших сроков решения. Если Англия не уступит, мы будем действовать сообща и найдем, чем возместить себе ущерб за продолжение войны. Две страны, возможно, нам воспротивятся. Это Португалия и Швеция, которых подчиняет Англии их положении на море. Я договорюсь с Испанией относительно Португалии. А вы возьмите Финляндию в возмещение ущерба за войну, которую вам придется вести против Швеции. Правда, король Швеции ваш зять и ваш союзник; ну так пусть следует вашей политике, или же терпит последствия своего отказа. Швеция может быть сиюминутным союзником, но она географический враг.

Санкт-Петербург слишком близок к границе Финляндии. Русские в Санкт-Петербурге не должны более слышать шведские пушки из своих дворцов».

Назначив Александру Финляндию в качестве награды за войну против Англии, Наполеон приоткрыл ему нечто еще более блистательное в отношении Востока. «Вы должны, – сказал он Александру, – стать моим посредником с Англией, и посредником вооруженным, который заставляет принять мир. Я сыграю ту же роль для вас при Порте. Если она откажется от переговоров на условиях, которые удовлетворят вас, я присоединюсь к вам против турок, как вы присоединитесь ко мне против англичан, и мы осуществим приемлемый для нас раздел Оттоманской империи».

В этом месте воображение обоих государей пустилось в бесконечные комбинации. Главным желанием России было тотчас получить часть дунайских провинций, независимо от исхода переговоров с Портой. Наполеон согласился на это взамен на содействие России в делах Запада. Между тем, поскольку было вероятно, что турки не уступят, должна была начаться война с последующим разделом. Помимо Бессарабии, Россия могла получить Молдавию, Валахию и Болгарию до Балкан. Наполеон притязал на Албанию, Фессалию, Морею[26]

и Кандию[27].

Александр, который был мягок, человечен и умен, но так же изменчив, как его отец, резко перешел на новый путь, открытый ему его ловким соблазнителем. Он ни разу не покидал Наполеона, не выразив ему безграничного восхищения. Присоединившиеся к нему министры и окружавшие его генералы замечали в нем перемены и радовались, что он с честью и выгодой выходит из тяжелого положения, если судить о том по удовлетворению, сиявшему на его лице.