История Консульства и Империи. Том II. Книга 2

Испанцы, вдвойне воодушевленные неожиданным триумфом в Байлене и отступлением короля Жозефа на Эбро, пребывали в радостном и горделивом упоении. Они сочли себя непобедимыми и теперь думали только о том, чтобы собрать войско в пятьсот тысяч человек и двинуть его за Пиренеи, то есть вторгнуться во Францию. На переговорах с англичанами, про победу которых в Португалии они знали, но весьма пренебрежительно относились к их Синтрской конвенции, сравнивая ее с конвенцией Байленской, они говорили только о походах на юг Франции. Испанцы принимали помощь английской армии и даже просили ее, но не связывали с ней спасение Испании, которое собирались осуществить самостоятельно, независимо от какой-либо иностранной помощи.

Самым срочным и самым трудным делом было учреждение единого правительства, ибо после отъезда королевской семьи в Компьен и Балансе и отступления Жозефа на Эбро в Испании осталась лишь власть повстанческих хунт, сформировавшихся во всех провинциях, — нелепая власть, разделенная на двенадцать или пятнадцать враждующих меж собой центров. В Мадриде, некогда единственном центре королевской администрации, оставался только Совет Кастилии, сколь презираемый, столь и ненавидимый за то, что слишком слабо сопротивлялся иностранной узурпации. Потребность в единой власти чувствовалась повсеместно, и Совет призвал в Мадрид испанских генералов — победителей французов, дабы они оказали поддержку законности. В то же время Совет предложил повстанческим хунтам прислать своих представителей, дабы составить в Мадриде из них и членов самого Совета централизованное правительство.

Испанские генералы и в самом деле поспешили с триумфом явиться в Мадрид. Первыми прибыли дон Гонсалес де Льямас с валенсийцами и мурсийцами, мнившими себя победителями маршала Монсея, и Кастаньос с андалусийцами, действительными победителями генерала Дюпона. Но хунты не пожелали терпеть верховенство Совета Кастилии и довольствоваться простым участием во власти под его руководством. В качестве единственного ответа все они (кроме Валенсийской) обратили к членам Совета самые горячие упреки и объявили, что не желают признавать орган, некогда чисто административный и судебный, недавним своим поведением заслуживший недоверие испанской нации. Они обсуждали меж собой через посланцев, какую форму правительства им учредить, и договорились прислать в назначенное место — Сьюдад-Ре-аль, Аранхуэс или Мадрид — по двум представителям от каждой хунты, дабы составить центральную правительственную хунту. После многих волнений представители были назначены и явились, одни в Мадрид, другие в Аранхуэс. Представители Севильи не захотели ехать дальше Аранхуэса и в конце концов перетянули к себе всех.

Учрежденная в Аранхуэсе под председательством Фло-ридабланки, бывшего министра Карла III, просвещенного и знающего, но, к несчастью, старого и чуждого веяниям времени человека, центральная хунта объявила себя облеченной всей полнотой королевской власти. Она приписала себе титул величества, пожаловала титул высочества председателю и превосходительств — всем членам, с годовым содержанием для каждого в 120 тысяч реалов. Включая первоначально в свой состав двадцать четыре человека, она вскоре разрослась до тридцати пяти, своим первым актом предписала Совету Кастилии, равно как и всем испанским властям, признать ее верховенство и, приступив к исполнению власти с первых дней сентября, принялась на свой лад управлять несчастной Испанией.

Главной и единственной заботой хунты должны были стать набор и организация войск и руководство ими. Но в такой стране, как Испания, где всегда недоставало администрации, а революция уничтожила и ее остатки, центральное правительство было бессильно или почти бессильно в основной части, то есть в организации войск, и лишь отчасти могло осуществлять общее руководство ими. Испания, которая в подобных обстоятельствах могла и должна была собрать 400—500 тысяч храбрецов, дала от силы 100 тысяч человек, дурно снаряженных, недисциплинированных и неспособных противостоять, даже в соотношении четыре против одного, самым неопытным французским солдатам. После многих волнений и шумихи в войска завербовались лишь студенты, понукаемые монахами крестьяне и очень небольшое количество городских фанатиков. В некоторых провинциях завербованные пополняли ряды линейных войск, в других — формировали специальные батальоны под названием терсиос (позаимствованным у старых испанских армий), служившие рядом с линейным войском.