История одиночества

Начать, пожалуй, следует с времяпрепровождения, которое принадлежит именно к той эпохе и которое наиболее явным образом воплощало в себе удовольствия от одиночной деятельности. Как показала в своей недавней книге Джанет Муллин, неотъемлемым элементом домашнего общения среднего класса в XVIII веке была карточная игра «по маленькой»[305]. Любой знал правила самых популярных игр и мог достать потрепанную колоду, когда семья хотела развлечь себя или случайных гостей. Это состязание было открыто для молодых и старых, для мужчин и женщин и давало выражение принятым правилам хорошего тона. Цель была не в финансовой выгоде, а в том, чтобы для взаимной пользы занять время в зачастую плохо освещенных интерьерах. Игра в карты с самим собой стала распространенным развлечением в Северной Европе. Первое известное руководство по карточному солитеру, или пасьянсу, было издано в Москве в 1824 году[306]. Эта игра стала популярной во Франции и Германии, а в Англию пришла, вероятно, благодаря принцу Альберту, любившему играть в игру, знакомую ему с детства. К середине века в Европе уже стали продаваться колоды карт, разработанные специально для пасьянса

[307]. Первым британским руководством были составленные леди Аделаидой Кадоган «Иллюстрированные игры в пасьянс» (1874), представляющие собой описание тридцати пяти игр, многие из которых носили оригинальные немецкие названия[308]. Солитер же – как настольная игра для одного человека, в которой игрок сам снимает все кроме одного из тридцати двух шариков или колышков, – также вошел в культуру досуга, породив, в свою очередь, собственную литературу[309]

.

Пособия по карточным играм показывают, что было время не просто поиграть в карты с самим собой, но и бесконечно разучивать или придумывать усложненные варианты основной задачи – собрать масть, часто с использованием двух колод сразу. В современном «Справочнике Penguin по пасьянсу» перечислены двести пятьдесят игр – или вдвое больше, если считать известные варианты[310]. Эти новые версии требовали большого внимания. Игра «Заяц и собаки» в «Играх в пасьянс, проиллюстрированных многочисленными чертежами», начиналась со следующей инструкции: «Раздавать карты слева направо, по одной, лицом вверх, на десять „заячьих depôts“, считая от одного до десяти при раздаче, откладывая в отдельную стопку („собаки“) любую карту кроме десяток, валетов, дам и королей, ценность которой будет соответствовать номеру

depôt, на котором она раздается»[311]. После усвоения основных немецких форм были предприняты изобретательные попытки ассоциировать игру с другими популярными увлечениями. Так, в «Книге пасьянса, или Картах для одного игрока» (1887) Уолтера Вуда описано, как играть в «Цветочный сад» с одной колодой карт:

Это симпатичная игра, в которой не так трудно выиграть, если соблюдать осторожность. Раздайте шесть раскладов по шесть карт, лицом вверх, и разложите их, как на иллюстрации. Эти расклады образуют садовые грядки

. Останутся шестнадцать карт, которые вы держите раскрытым веером в руке или кладете лицом вверх по рангу под садовые грядки, как на иллюстрации; они называются букетом. Цель игры – дополнить, следуя масти, королей четырьмя тузами из сада и букета[312].

Если в XVIII веке практики общения опирались на общее знание нескольких игр, то теперь каждый игрок мог проявить свои индивидуальные предпочтения и смекалку. Пасьянс был ответом на пустующие в течение дня пространства, для чего требовались только одна или две колоды карт, купить которые можно было за копейки. Не нужно было ни компании, ни контроля со стороны других участников. Каждый одиночный игрок зависел от личной моральной дисциплины, соблюдая или нарушая в погоне за собранной колодой все более сложные правила.