Когда консул Эмилий Павел стоял лагерем, как выше было сказано[1251]
, у города Сир, в земле одомантов, три незнатных посла передали ему письмо от царя Персея; видя их печаль, он, говорят, тоже заплакал о судьбе человеческой: тот, кто незадолго перед этим, не довольствуясь властью над Македонией, напал на дарданов и иллирийцев, требовал вспомогательных войск от бастарнов, тот теперь, потеряв войско, лишившись царства, загнан на небольшой остров, явился просителем, пользуется безопасностью благодаря святости места, а не опираясь на собственные силы. Но после того как он прочел слова: «Царь Персей шлет привет консулу Павлу», то глупость человека, не знающего своего положения, уничтожила всякое сожаление в Эмилии. Итак, хотя в остальной части письма заключались совсем не приличествующие царю просьбы, однако это посольство было отпущено без ответа и без письма. Персей понял, о каком прозвании побежденному следовало забыть; поэтому он послал второе письмо, подписав его личным своим именем, и его просьба – прислать кого-нибудь, с кем он мог бы вступить в переговоры относительно своего положения, – была уважена. Были посланы трое уполномоченных: Публий Лентул, Авл Постумий Альбин и Авл Антоний. Но это посольство было безуспешно, так как Персей изо всех сил отстаивал титул царя, а Павел добивался, чтобы он вполне предоставил себя и все свое достояние усмотрению и милосердию римского народа.5.
В то время пристал к Самофракии флот Гнея Октавия. Когда жители были напуганы непосредственной близостью опасности, Октавий, то угрожая, то обнадеживая, старался склонить их к сдаче; при этом ему помогло обстоятельство, или созданное случаем, или же заранее придуманное. Знатный юноша Луций Атилий, узнав, что самофракийцы находятся в собрании, попросил у начальников позволение сказать народу несколько слов. Получив разрешение, он сказал:«Друзья самофракийцы! Правду ли или ложь слышали мы, что этот остров посвящен богам и что весь он состоит из земли священной и неприкосновенной?» Когда все подтвердили слова его о признанной святости острова, юноша продолжал: «Итак, зачем же убийца осквернил этот остров, обагрив его кровью царя Евмена? И в то время как во всех возгласах, предшествующих совершению священнодействий, запрещается доступ к святыням тем, у кого руки не чисты, ужели вы допустите осквернение ваших святилищ человеком, тело которого обагрено кровью?»
Всем городам Греции было известно по слухам, что Евандр едва не убил в Дельфах царя Евмена. Поэтому самофракийцы, помимо того, что видели себя, весь остров и храм во власти римлян, думая, что и этот проступок может быть заслуженно поставлен им в упрек, послали к Персею Феонда, занимавшего у них самую высшую должность (они сами называют его царем), объявить, что критянин Евандр обвиняется в убийстве, а у них, по обычаю предков, установлен суд над теми, о ком ходят слухи, что он вошел в священные пределы храма с нечистыми руками. Если Евандр уверен, что его напрасно обвиняют в уголовном преступлении, то пусть явится защищаться перед судом; если же он не решается, то пусть очистит храм от поругания и позаботится о себе.
Отозвав Евандра, Персей отсоветовал ему идти на суд, так как он не может рассчитывать на благоприятной исход, опираясь на существо дела или на расположение судей. Являлось у Персея и то опасение, что осужденный Евандр выдаст его, как виновника безбожного преступления. Евандру, по словам Персея, ничего другого не оставалось, как только храбро умереть. Евандр прямо не отказывался ни от чего; но, сказав, что он предпочитает умереть от яда, чем от меча, тайно стал готовиться к бегству. Когда об этом было сообщено царю, то он, боясь навлечь на себя гнев самофракийцев за то, что будто бы избавил виновного от наказания, приказал убить Евандра. Соверишив необдуманно это убийство, Персей тотчас сообразил, что пятно, которое было на Евандре, без сомнения, пало на него: тот ранил в Дельфах Евмена, а он сам убил Евандра на Самофракии; таким образом два самых священных храма на земле были осквернены человеческою кровью по вине его одного. Это обвинение Персей устранил, подкупив Феонда объявить народу, что Евандр сам себя лишил жизни.