История Рима от основания Города

11.

В это время Антиох отступил от Александрии после тщетных попыток овладеть стенами. Покорив остальной Египет, он оставил в Мемфисе Птолемея Старшего, которому будто бы при помощи своих войск старался вернуть царство, и увел войска в Сирию, чтобы затем напасть на победителя. Зная о таком намерении Антиоха и надеясь снова водвориться в Александрии при содействии сестры и с согласия приближенных младшего брата, пока тот еще находится под влиянием страха осады, Птолемей не переставал посылать сначала к сестре, потом к брату и его друзьям, пока не заключил с ними мира. Антиох навлек на себя подозрение тем, что, передав Птолемею остальной Египет, оставил сильный гарнизон в Пелузии. Было очевидно, что он удерживает ключ от Египта для того, чтобы снова, когда пожелает, ввести туда свое войско; междоусобная война с братом будет иметь тот исход, что победитель, утомленный борьбой, уже не в состоянии будет равняться с Антиохом. Все эти благоразумные наблюдения старшего Птолемея были сочувственно приняты младшим братом и всеми окружавшими его, весьма большое содействие оказала и сестра не только советами, но и мольбами. Итак, по заключении мира, с общего согласия старший Птолемей снова вступил в Александрию, не встретив сопротивления даже в толпе, которая во время войны ощущала недостаток во всем не только в продолжение осады, но и после того как враги удалились от стен, так как не было никакого подвоза из Египта.

Антиоху следовало бы радоваться, если бы он вводил войско в Египет для восстановления Птолемея, – этот благовидный предлог он выставлял всем государствам Азии и Греции как во время принятия послов, так и в рассылаемых письмах; но он так оскорбился, что гораздо усерднее и враждебнее стал готовиться к войне с двумя братьями, чем прежде с одним. Немедленно он отправил флот к Кипру; сам же, в начале весны направляясь в Египет, прибыл с войском в Келесирию. Когда у города Риноколура послы Птолемея выражали Антиоху благодарность за то, что при помощи его Птолемей получил опять отцовский престол, и просили защитить этот его дар и лучше сказать, чего он желает, чем, сделавшись врагом из союзника, действовать силой оружия, Антиох ответил, что он уведет флот и войско при том только условии, если ему будут уступлены весь Кипр, Пелузий и земля, которая находится около Пелузийского устья Нила. И он назначил срок, к которому ему должен быть дан ответ относительно предложенных условий.

12.

Срок, назначенный для перемирия, прошел; в то время как начальники морских сил Антиоха плыли по устью Нила к Пелузию, сам он, идя по Аравийской пустыне и будучи принят жителями Мемфиса и прочими египтянами, частью по собственному желанию, а частью из страха, направился небольшими переходами к Александрии. Когда он перешел реку у Элевсина – это место находится в четырех милях от Александрии, – ему встретились римские послы. После того как царь приветствовал прибывших и протянул правую руку Попилию, тот вручил ему дощечку с написанным на ней постановлением сената и приказал прежде всего прочесть его. Прочитав его, Антиох сказал, что он со своими приближенными обсудит, как поступить; тогда Попилий, человек вообще суровый в обращении, очертил палкой, которую держал в руках, вокруг царя круг и сказал: «Прежде чем выйти из этого круга, дай ответ, который бы я мог передать сенату». Пораженный таким суровым приказанием, Антиох после непродолжительного колебания сказал: «Я исполню то, что требует сенат». Тогда только Попилий протянул правую руку царю как союзнику и другу.

Затем, когда по истечении дня Антиох удалился из Египта, римские послы, скрепив еще и своим влиянием согласие между братьями, едва только примирившимися, отплыли на остров Кипр и оттуда отослали флот Антиоха, который уже победил в сражении египетские суда. Это посольство приобрело славу среди народов, так как без сомнения Египет был отнят у Антиоха, уже завладевшего им, и отцовское наследство возвращено роду Птолемея.

Насколько один из консулов этого года прославился благодаря блистательной победе, настолько другой остался в неизвестности, так как не имел случая выказать свою деятельность. Уже с самого начала, назначив легионам день для сбора, консул вошел в храм, не совершив предварительно гаданий. Когда об этом было доложено авгурам, они решили, что день назначен неправильно. Отправившись в Галлию, консул расположился лагерем около Макрского поля[1253] у гор Сицимины и Папина, где затем провел зиму вместе с союзниками латинского племени; а римские легионы остались в Риме, так как день для сбора войск был назначен неправильно.

Преторы, за исключением Гая Папирия Карбона, которому досталась Сардиния, отправились в провинции. Сенат постановил, чтобы тот же самый Папирий заведывал судопроизводством в Риме между гражданами и иноземцами, что по жребию также досталось ему[1254].