Службой Инзовъ Пушкина не обременялъ, и поэту много свободнаго времени оставалось въ Кишинев. Мстное общество не отличалось культурностью, и Пушкинъ повелъ себя по отношенію къ нему вызывающе — высмивалъ мстную знать, дрался нсколько разъ на дуэли. Въ низкой сред Кишинева онъ опять отдается низменнымъ интересамъ: угаръ петербургской жизни на него налетлъ еще разъ. Впрочемъ, онъ теперь не отдается ему всецло, — онъ много читаетъ, стараясь чтеніемъ восполнить проблы своего образованія. Кром того, онъ сближается съ нкоторыми передовыми офицерами южной арміи. Интересовался онъ также мстными нравами и обычаями, записывалъ псни и сказанія; одно время увлекался онъ греческимъ возстаніемъ. Но все это не заполняло его души, и онъ здсь, на юг, скоро узналъ приступы "міровой тоски", — того чувства, которое прошлось по всему европейскому обществу, выразившись въ поэзіи Шатобріана, Байрона и иногихъ другихъ большихъ и малыхъ «скорбниковъ». Ихъ вліянію поддался и Пушкинъ, и въ творчеств его за эту эпоху замтно вліяніе обоихъ этихъ пвцовъ "разочарованія".
Истомившись въ полудикомъ Кишинев, Пушкинъ перебрался въ Одессу служить подъ начало гр. Воронцова. На первыхъ порахъ жизнь въ шумной европейской Одесс плнила его, — онъ посщаетъ театры, завязываетъ знакомства, увлекается мстными красавицами, особенно г-жей Ризничъ. Но вскор здсь его встртили новыя непріятности: онъ не поладилъ со своимъ начальникомъ гр. Воронцовымъ, который требовалъ отъ подчиненныхъ исполнительности и корректности, — и тмъ, и другимъ Пушкинъ никогда не отличался; да, кром того, онъ былъ избалованъ полной свободой, предоставленной ему въ Кишинев Инзовымъ. Къ тому жe Пушкинъ влюбился въ жену гр. Воровцова, и, кажется, встртилъ взаимность. Хотя это было и вполн чистое, возвышенное чувство, но, конечно, оно могло только ухудшить отношенія между гр. Воронцовымъ и поэтомъ. Оскорбленный презрительнымъ отвошеніемъ графа, пренебреженіемъ къ его литературной слав, Пушкинъ пересталъ стсняться даже въ дловыхъ сношеніяхъ съ начальствомъ. Тогда гр. Воронцовъ попросилъ убрать поэта изъ Одессы на сверъ. Это сдлать было ршено въ Петербург еще до полученія просьбы гр. Воронцова, такъ какъ въ руки московской полиціи попало письмо, въ которомъ поэтъ писалъ, что беретъ уроки атеизма"… Въ дни, когда высшіе круги русскаго общества отличались религіозностью, такое заявленіе поэта сочтено было, конечно, преступленіемъ, — и въ 1824 году онъ былъ отозванъ изъ Одессы и поселенъ въ имніи отца, сел Михайловскомъ Псковской губерніи.
На первыхъ порахъ здсь, въ деревенскомъ затишьи, поэтъ тосковалъ страшно, — его тянуло на югъ, гд и природа такъ прекрасна, и гд остались дорогія его сердцу существа.
Но вскор Пушкинъ обжился въ деревн, сталъ посщать сосдей, особенно сблизился съ Осиповой, ея дочерьми и сыномъ, студентомъ Дерптскаго увиверситета. Въ деревн продолжалъ онъ заниматься самообразованіемъ, — рдкое письмо его не заключаетъ въ себ просьбы прислать ему книгъ. Онъ перечиталъ въ это время много произведеній иностранной литературы, слдилъ внимательно за современной русской, изучилъ русскую исторію, познакомился съ русскими лтописями. Къ этому времени относится увлеченіе его Шекспиромъ, Вальтеръ-Скоттомъ и народной русской поэзіей. Особенно помогла ему въ этомъ отношеніи старушка-няня, съ которою ему пришлось коротать вдвоемъ долгіе зимніе вечера. Она пересказывала ему сказки и пла псни, которыя когда-то онъ слышалъ отъ нея въ дтств. Конечно, теперь онъ отнесся серьезне, чмъ въ дтств, къ народной поэзіи, и самъ сталъ собирать и записывать народныя произведенія и всматриваться въ народные обычаи.[3]
Къ этому же времени относится возникновеніе y него интереса къ Св. Писанію, въ житіямъ святыхъ. Вс эти интересы отразились на его творчеств. Сказался на его произведеніяхъ также интересъ къ поэзіи чуждыхъ народовъ и эпохъ. Въ настроеніи Пушкина тоже произошли большія измненія: онъ успокоился и примирился съ жизнью, узнавъ ближе русскій народъ и его прошлое.[4]