Исторія Русской Церкви

Императоръ Александръ I (1777-25) вступилъ въ 1801 г. на престолъ, будучи далекимъ отъ Церкви. Ничего поучительнаго не давала ему тогдашняя придворная жизнь. Росъ онъ во время вольнодумства, проникшаго уже съ Запада въ Россію. Александръ говорилъ: “Я былъ, какъ и всѣ мои современники, не набоженъ”. Въ 1818 г. онъ высказался такъ: “Императрица Екатерина была проницательная, умная, великая жена, но, что касается воспитанія сердца въ духѣ истиннаго благочестія, при петербургскомъ дворѣ было какъ почти вездѣ ...” Ключевскій такъ пишетъ о томъ, кому довѣрено было Екатериной II воспитаніе и образованіе вел. князей Александра и Константина: “Главнымъ наставникомъ, воспитателемъ политической мысли великихъ князей былъ избранъ полковникъ Лагарпъ, швейцарскій республиканецъ, восторженный, хотя и осторожный поклонникъ отвлеченныхъ идей французской просвѣтительной философіи, ходячая и очень говорливая либеральная книжка”. Лагарпа Ключевскій именуетъ атеистомъ.

Первые годы своего царствованія Александръ I окружилъ себя друзьями юныхъ лѣтъ, тоже отпрысковъ XVIII в., для которыхъ Церковь занимала мало мѣста въ ихъ тогдашней жизни. Таковыми были: гр. В. П. Кочубей, годами старше остальныхъ, въ молодые годы состоявшій заграницей на дипломатической службѣ, умный; гр. П. А. Строгановъ, воспитанный во Франціи, срочно, въ разгаръ революціи, вывезенный домой изъ Парижа, гдѣ воспитатель французъ водилъ его въ крайніе республиканскіе клубы; Н. Н. Новосильцевъ, воспитанный въ семьѣ Строгановыхъ, въ молодости воевалъ и былъ дипломатомъ, потомъ четыре года учившійся въ лондонскомъ университетѣ; чуждый и враждебный Россіи полякъ католикъ кн. Адамъ Чарторижскій. Этотъ кружокъ сподвижниковъ носилъ названіе негласнаго или интимнаго комитета.

Оберъ-прокуроромъ св. Сѵнода въ началѣ царствованія продолжалъ быть гр. Д. И. Хвостовъ,

по прежнему проявлявшій мало почина въ дѣлахъ, которыми руководилъ митр. с.-петербургскій и новгородскій Амвросій (Подобѣдовъ). Когда стали вырисовываться преобразовательные планы новаго Государя, коснувшіяся бы и церковныхъ вопросовъ, почувствовалась необходимость имѣть болѣе энергичнаго и самостоятельнаго оберъ-прокурора. 31 дек. 1802 г. таковымъ былъ назначенъ

А. А. Яковлевъ, до того числившійся въ коллегіи иностранныхъ дѣлъ. Какъ и кн. Шаховской онъ оставилъ свои воспоминанія, которыя дополняютъ данныя о немъ, имѣющіяся въ сѵнодальномъ архивѣ. Онъ прежде всего обратилъ вниманіе на недочеты въ веденіи сѵнодальнаго хозяйства, находившагося внѣ контроля оберъ-прокурора. Имѣя поддержку въ лицѣ Новосильцева, Яковлевъ получилъ согласіе государя на расширеніе его полномочій въ этой области. Стремился онъ къ большему подчиненію себѣ секретарей духовныхъ консисторій. Постепенно отношенія его съ митр. Амвросіемъ и другими членами Сѵнода ухудшались, что начало озабочивать имп. Александра. “Яковлевъ не совсѣмъ хорошъ...”, говорилъ онъ кн. Голицыну, “Духовенство совершенно имъ недовольно; жалобы на него непрестанныя, и мнѣ кажется, что онъ неспособенъ быть на мѣстѣ сѵнодальнаго оберъ-прокурора”. Яковлевъ, чувствуя непрочность своего положенія, просилъ объ увольненіи отъ занимаемой должности. 21 окт. 1803 г. послѣдовало назначеніе на его мѣсто кн. Александра Ник. Голицына,

близкаго друга юности государя.

Новый оберъ-прокуроръ, казалось, совершенно не подходилъ къ занятой имъ должности. Типичный свѣтскій человѣкъ, онъ отражалъ на себѣ вольнодумство ХѴIII в. Профессоръ Благовидовъ [45]), ссылаясь на данныя, помѣщенныя въ журналѣ “Русская Старина”, приводитъ сказанное имъ: “Какой я оберъ-прокуроръ, вѣдь я ничему не вѣрю”. — “Развѣ вамъ неизвѣстно”, говорилъ Голицынъ государю, “что, принявъ назначаемую вами обязанность, я рѣшительно ставлю себя въ ложное отношеніе сперва къ вамъ, потомъ къ службѣ, да и къ самой публикѣ. Вамъ не безъизвѣстенъ образъ моихъ мыслей о религіи, и вотъ, служа здѣсь, я буду прямо уже стоять на перекоръ совѣсти и вопреки моимъ убѣжденіямъ”. Государь же такъ объяснилъ ему свои особыя соображенія: “Я бы очень желалъ, чтобы ты занялъ мѣсто оберъ-прокурора въ Сѵнодѣ;... мнѣ бы хотѣлось, чтобы преданный мнѣ и мой, такъ сказать, человѣкъ занималъ эту важную должность. Я никогда не допускалъ къ себѣ Яковлева, никогда съ нимъ вмѣстѣ не работалъ, а ты будешь имѣть дѣло непосредственно со мною, потому что вмѣстѣ съ тѣмъ я назначу тебя и моимъ статсъ-секретаремъ” [46]).

Кн. Голицынъ отнесся къ своимъ обязанностямъ съ большой добросовѣстностью и, въ сущности, проводилъ тѣ мѣропріятія, важность которыхъ опредѣлилась при его предшественникѣ. Но положеніе его было иное. Члены Сѵнода, самъ первоприсутствующій митр. Амвросій и епархіальные архіереи считались съ нимъ, учитывая его личную близость съ государемъ и непосредственные доклады ему. Отъ оберъ-прокурора все болѣе зависѣли награжденія и продвиженія іерарховъ, вызовы ихъ для присутcтвованія въ Сѵнодѣ.