История царствования императора Александра I и России в его время. т.5. (1871)

Исправляющій должность министра народнаго просвещенія и духовных дел, князь А. Н. Голицын принимал живое участіе в преуспелніи Русскаго библейскаго общества и неусыпно заботился о разсылке книг Свящ. Писанія во все концы Россіи. Кі, сожаленію, при этом было упущено из вида, что толковое чтеніе Божественных книг могло быть распространено в народе не прежде как по изученіи грамоты, и чго суммы, издерживаемыя с целью озаренія светом евангельскаго учевія Татар и Бурят, могли быть употреблены с большею пользою на учрежденіе русских народных школ, в коих мы терпели крайній недостаток. Князь Голицын, отличавшійся высокими качествами ума и сердца, но не развившій их самообразованіем, был набожен искренно, а не по разсчету, как многіе другіе, вторившіе религіозному иастроенію Императора Александра. Занимая должность, требовавшую основательна го познанія догматов различных вероисповеданій, Голицыне думал вознаградить недостаток этих положительных сведеній терпимостью, доходившею до равнодушія, и даже сделался — если можно так выразиться — космоиолитом в религіи. От мистицизма на словах, бывшаго тогда в большом ходу и усвоеннаго князем ь со всею горячностью прозелита, оставалось недалеко до суеверія. Но в Испаніи и других католических странах, вліятельные суеверы жгли несчастных отступников от господствующей церкви; напротив того, князь Голицын, посещая молельни разных раскольничьих сект, сделался их покровитслем, и даже для богослуженія одной из них вьтнросил помещеніе в Зимчем ;-.ворце. Эта секта, сходная с г» квако-рами, как честностью и готовностью делать добро, так и своими странностями, называлась ТатариноНикитовскою, по имени главных своих адептов. Наши русскіе квакеры собирались в положенные на то дни, в особом наряде, похожем на саваны, с белыми колпаками. Верховная жрица, госпожа Татаринова садилась в кресла посреди залы; мущины размещались вдоль степ, а женщины становились перед жрицею, в олшданіи от нея знака, и как только она подавала его, женщины начинали вертеться, а мущины иеть; сперва круженье происходило довольно тихо, но потом постепенно ускорялось, по мере чего поющіе возвышали голос и 'также принимали участіе в вертеніи до совершенной потери сил. За тем, из среды их выходили вдохновенные до изступленія, кому вздумалось, иногда мулгик, или простая девка, и болтали всякой вздор, a прочіе слушали их внимательно, стараясь уловить какой-либо смысл в этой импровизаціи. В заклточеніе беседы, вся братія, едва, передвигая ноги, снешила к трапезе, которую нередко посещал сам миниетр духовных дел. Главными членами общества были директор департамента народнаго просвещенія Понов и илемянник бывшаго пензенскаго губернатора Татаринова, Пилецкій. Василій Михайлович Попов, был смирный, кроткій человек, но изувер, в полном смысле этого слова, котораго, именем веры, можно было подвигнуть на всякое злодеяніе; а Мартын Пилецкій, чудак, прозванный Мартыном Задекои, пользовался особенным покровительством вліятельных лиц и жил во дворце. Юродства Татаринской и других сект были безвредны, но возбуждали сомненіе многих. Так, между прочими, тайный советник Милорадович безпокоился о сыне своем, бывшем въ религіозной общине госпожи Татариновой. Император Александр, узнав о том, собственноручно писал ему: (²⁶).

„Григорій Петрович! Принимая участіе во всем, что касается до вашего дома, я хочу успокоить вас на счет сына вашего Александра, служащаго лейбъгвардіи в Семеновском полку. Он отличный офицер по ровности своей к службе и по нравственности. Я старался проникнуть его связи и, по достоверным сведеніям, нашел, что тут ничего такого нет, чтобы отводило от религіи; напротив, он сделался еще более привязанным к церкви и исправным в своей должности.

„По сему заключаю, что связи его не могут быть вредны.

„По моим правилам, хотя и не стесшио я ничьей совести, но с другой стороны не терпел-бгл, еслибы открылось что-либо против церкви или гражданскаго порядка.

„Надеясь, что сіи строки вас успокоют, пребываю вам благосклонный.

„Александр."

В русской литературе мистическое направленіе отозвалось возобновленіем журнала „Оіонскій Вестник", который издавался Александром Федор. Лабзиным в 180б-м году, с генваря но сентябрь, и прекратился по выходе 9-й книжки — „по обстоятельствам немаловажным и независящим от воли издателя." В 1817 году, когда сам Император Александр показывал большую наклонность к мистицизму, когда опять были в ходу забытыя на время масонскія ложи и когда библейскія общества пользовались особенными милостями правительства, Государю было угодно, чтобы снова издавался „Сіонскій Вестник". По всей вероятности, вниманіе Им-

22*