История ворона

– Добро пожаловать, джентльмены, – приветствует нас он, тщательно подчеркивая каждый слог. – Меня зовут мистер Артур Брокенбро, и я университетский надзиратель. Прошу, следуйте за мной – необходимо занести ваши имена в списки студентов.

– Что ж, пора прощаться, – говорит отец, хотя мы еще не успели дойти даже до кирпичной колоннады. – Учись прилежно, Эдгар. Выполняй все задания. Не пропускай занятий.

– Не дождетесь ли вы, пока мое имя занесут в списки? – спрашиваю я, поставив чемодан на землю. – Неужели вам и впрямь так уж некогда, отец?

– Ты уже взрослый мужчина. И уже не в том возрасте, чтобы «папочка» провожал тебя в университет за ручку. – С этими словами он передает мне мой ящичек, встряхнув его так грубо, что всё содержимое громко стучит о стенки. – Удачи. Будь благоразумен. Не разочаруй маму.

– Ни за что не разочарую.

– Не сомневаюсь.

Торопливо обняв меня на прощание, он отворачивается и уходит, а я так и остаюсь стоять у двухэтажной постройки вместе со своими вещами. Я смотрю ему вслед, наблюдая, как он пересекает Лужайку, выдувая клубы дыма, поднимающиеся в воздух над его темно-коричневой шляпой. Его запах – запах табака, толстых кожаных счетных книг, печатей и свечей, сгоревших без остатка за время долгих ночных подсчетов, запах мира, в котором люди почитают стопки банкнот превыше собственных семей и отдают свое юношеское воображение в огненную пасть камина, – накрепко привязался ко мне.

Когда приходит мой черед подойти к столу надзирателя, я говорю седовласому джентльмену:

– Сэр, я слышал, что ваша фамилия – Брокенбро. Не родня ли вы ричмондскому судье Уильяму Брокенбро?

– Он мой брат.

– В самом деле? – переспрашиваю я, вскинув брови. Мысль о том, что я беседую с родственником знакомого мне человека, успокаивает, как ни сильно во мне желание разорвать всякую связь с Ричмондом. – В таком случае мне вдвойне приятно с вами познакомиться! В церкви ваш брат сидит на соседней скамье с моей матушкой.

– Что ж, в таком случае неудивительно, что наши пути пересеклись, – говорит он и опускает перо в чернильницу. – Как вас зовут?

Я сообщаю ему свое имя («Эдгар А. По»), дату своего рождения («19 января 1809 года»), имя родителя или опекуна («Джон Аллан», впрочем, уверен, что надзиратель запишет фамилию неправильно: «Аллен»), место жительства («Ричмонд»), а потом выбираю предметы, которые буду изучать: древние языки, которые преподает профессор Лонг, и современные языки – которые преподает профессор Блеттерман.

Затем мистер Брокенбро велит двум другим новичкам, которые растерянно смотрят на него, вновь выйти на улицу и дождаться «хозяев», которые отведут их в комнаты, где тем предстоит поселиться. А меня отправляет к столу мистера Гарретта, казначея, которому нужно заплатить за учебу.

Мистер Гарретт – еще один седовласый господин с густыми коричневыми бровями и поразительно крупным подбородком, – перебирает бумаги у себя на столе.

– Как вы сказали, По?

– Да, – подтверждаю я, выуживая из кармана бумажник.

Джентльмен кладет мою квитанцию поверх других документов.

– Что ж, мистер По, тут у нас значится пятьдесят долларов за питание, шестьдесят – за посещение лекций двух профессоров… – Он поднимает на меня вопросительный взгляд. – Вы и впрямь записались только к двум профессорам, я всё верно понял?

Молча киваю. Сердце начинает колотиться вдвое быстрее, когда джентльмен вновь опускает голову и продолжает изучать пункты квитанции, хотя плата за то, что он успел назвать, и без того уже составляет сто десять долларов. Больше у меня в бумажнике нет ни цента.

– Пятнадцать долларов за аренду комнаты, двенадцать – за постель, и еще двенадцать – за меблировку, – продолжает он и вновь поднимает глаза. – Итого сто сорок девять долларов. Оплатить нужно немедленно.

Я с трудом проглатываю ком в горле и едва не лишаюсь чувств – в комнате вдруг становится необыкновенно душно.

– Мой приемный отец, Джон Аллан, дал мне с собой только сто десять долларов…

Господин приподнимает свои густые, похожие на толстых гусениц, усы.

– Вы уверены в этом?

– Да, он несколько раз пересчитал при мне банкноты, – отвечаю я, прижав к груди бумажник. – Давайте я сбегаю во двор, посмотрю, может, он еще не уехал!

– Прошу, сбегайте.

Безропотно иду по деревянному полу к двери, выскакиваю на улицу и со всех ног бегу по Лужайке.

Уехал!

Нигде ни видно ни отца, ни его экипажа!

– Прошу прощения! – запыхавшись, говорю я, спеша к столу мистера Гарретта, заваленному счетными книгами. Половицы тихо поскрипывают под моими ногами. – Он уже уехал. Я немедленно напишу ему письмо!

– Уверены ли вы, что у вашей семьи достаточно средств?

– Мой опекун – один из богатейших жителей Ричмонда. Если не верите мне, напишите брату надзирателя, достопочтенному судье Уильяму Брокенбро! У Джона Аллана полно денег! Да-да! – кричу я, вскинув голову.