Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1

10. Опрокинутого конуса (форма взрыва). Косого цилиндра и косого конуса.

11. Столкновения двух конусов, остриём к острию (естественная форма морского смерча). Извилистых или образуемых кривыми линиями (прыжки клоунов, танцовщиц) конусов.

12. Зигзагообразной и волнистой линии.

13. Эллипсоидальных кривых, рассматриваемых как прямые линии в движении.

14. Линий, объёмов и освещений, рассматриваемых как пластический трансцендентализм, то есть соответственно их характерной степени искривления или наклона, определяемой душевным состоянием живописца.

15. Эха линий и объёмов в движении.

16. Пластического комплементаризма³ (в форме и в краске), основанного на законе эквивалентных контрастов и на крайностях призмы. Этот комплементаризм образован неравновесием форм (и следовательно, принуждён двигаться). Отсюда следует уничтожение соответствий объёмов. Надо осудить эти соответствия объёмов, так как, подобно костылям, они допускают лишь движение назад и вперёд, а не полное движение, которое мы называем сферическим распространением в пространстве.

17. Непрерывности и одновременности пластических трансцендентностей минерального царства, растительного царства, животного царства и механического царства.

18. Абстрактных пластических ансамблей, т. е. ансамблей, воспроизводящих не видения, а ощущения, порождённые звуками, шумами, запахами и всеми неизвестными формами, которые их окружают.

Эти абстрактные пластические, полифонические и полу-ритмические ансамбли будут отвечать самим потребностям внутренних энгармоний, которые мы считаем необходимыми в футуристской художественной чувствительности. Эти пластические ансамбли оказывают таинственное чарующее действие, более захватывающее, чем то, которое вытекает из чувства зрения и чувства осязания, так как оно более приближается к пластическому чистому уму. Мы утверждаем, что звуки, шумы и запахи воплощаются в выражении линий, объёмов и красок, как линии, объёмы и краски воплощаются в архитектуре музыкального произведения. Наши картины будут выражать пластические эквиваленты звуков, шумов и запахов театров, music hall’oB, кинематографов, б[орделей], железнодорожных станций, портов, гаражей, клиник, мастерских и проч.

С точки зрения формы: есть звуки, шумы и запахи вогнутые и выпуклые, эллипсоидальные, продолговатые, конические, сферические, спиральные и проч.

С точки зрения краски:

есть звуки, шумы и запахи зелёные, жёлтые, красные, индиговые, небесно-голубые и фиолетовые.

На железнодорожных станциях, в мастерских, гаражах и ангарах, в механическом и спортсменском мире звуки, шумы и запахи почти всегда красные; в ресторанах, кафе и салонах они серебристые, жёлтые и фиолетовые. Меж тем как звуки, шумы и запахи животных жёлтые и голубые, звуки, шумы и запахи женщины – зелёные, небесно-голубые и фиолетовые.

Мы не преувеличиваем, утверждая, что запахи одни, сами по себе, могут определять в нашем уме арабески формы и цвета, составляющие тему картины и оправдывающие её существование. В самом деле, если мы запрёмся в абсолютно тёмной комнате (где зрительное чувство не функционирует) с цветами, бензином и другими пахучими материалами, наш пластический ум элиминирует вспоминаемые ощущения и конструирует весьма специальные пластические ансамбли, которые вполне отвечают, с точки зрения качества, веса и движения, запахам, содержащимся в комнате.

Путём таинственной трансформации эти запахи сделались силой-средой, определяющей таким образом это душевное состояние, составляющее для нас чистый пластический ансамбль.

Это головокружительное кипение звучных, шумных и пахучих форм и светов было отчасти выражено мною в Похоронах Анархиста и Тряске фиакра;

Боччони в Состояниях души и Силах улицы; Руссоло в Восстании и Северини в Пан-Пан, картинах, вызвавших бурные споры во время нашей первой выставки в Париже (февраль, 1912 г.)⁴.

Это головокружительное кипение требует большого волнения и почти состояния безумия от художника, который, чтобы выразить вихрь, должен быть в некотором роде вихрем ощущений, художественной силой, а не холодным логическим умом.

Знайте же: чтобы получить эту полную живопись, которая требует активной кооперации всех чувств: живопись, вселенское пластическое состояние души, – нужно писать, как поют и блюют пьяницы, – звуки, шумы и запахи!

К. Д. Карра

11 августа 1913

44. Театр Варьете

Футуристский манифест

Мы питаем глубокое отвращение к современному театру (стихи, проза или музыка), потому что он глупо колеблется между исторической реконструкцией (подделка или плагиат) и фотографическим воспроизведением, мелочным и тошнотворным, нашей повседневной жизни, [театру подробному, медленному, аналитическому и разбавленному, достойному века керосиновой лампы].

Мы усердно посещаем music hall или театр Варьете (кафе-концерт, цирк, кабаре, boître de nuit), который предлагает ныне единственное театральное зрелище, достойное истинно футуристского ума¹.