Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1

Каждый звук несёт в себе ядро уже известных и использованных ощущений, предрасполагающих слушателей к скуке, несмотря на все усилия музыкантов-новаторов. Мы все любили гармонии великих мастеров и наслаждались ими. Бетховен и Вагнер восхитительно потрясали наше сердце в течение многих лет. Вот почему мы находим бесконечно больше удовольствия в идеальном комбинировании шумов трамваев, автомобилей, экипажей и кричащей толпы, чем в слушании, например, «Героической симфонии» или «Пасторали»³

.

Принимая в расчёт громадную мобилизацию сил, представляемую современным оркестром, мы не можем не констатировать её жалких акустических результатов. Найдётся ли в мире что-нибудь смешнее зрелища двадцати человек, выбивающихся из сил, стараясь усилить жалобное мяуканье скрипки? Эти откровенные заявления заставят подпрыгнуть всех маньяков музыки, что оживит немного сонную атмосферу концертных зал. Зайдём туда, хотите? Зайдём в какой-нибудь из этих госпиталей анемичных звуков. Не угодно ли: первый такт вливает вам в уши скуку уже слышанного и заставляет вас предвкушать скуку, которая вытечет из следующего такта. Мы прихлёбываем таким образом от такта к такту скуку двух или трёх сортов в постоянном ожидании экстраординарного ощущения, которое так и не является. В ожидании мы видим вокруг нас тошнотворную смесь, образуемую монотонностью опущений и тупым и набожным оцепенением слушателей, опьяняемых воспринимаемым в тысячный раз, с

терпением буддистов, элегантным и модным экстазом. Тьфу! Уйдём поскорее, так как я не могу долго подавлять безумного желания создать, наконец, истинную музыкальную реальность, раздавая направо и налево звонкие затрещины, расшвыривая и опрокидывая скрипки и рояли, контрабасы и стонущие органы! Уйдём!

Иные возразят, что шум по необходимости неприятен уху. Пустые возражения, которые я считаю излишним опровергать, подсчитывая все нежные шумы, дающие приятные ощущения. Чтобы убедить вас в поразительном разнообразии шумов, я назову гром, ветер, водопады, реки, ручьи, листья, отдалённый топот лошади, дребезжанье экипажа по мостовой, торжественное дыхание города ночью, все шумы кошек и домашних животных, все те, которые может производить рот человека, кроме разговора и пения.

Пройдёмся по большой современной столице, не столько присматриваясь, сколько прислушиваясь, и мы получим разнообразные приятные ощущения, различая журчанье воды, воздуха и газа в металлических трубах, ворчанье и хрипенье моторов, дышащих с

неоспоримой животностью, трепетанье клапанов, хождение взад и вперёд поршней, визг механических пил, звучные прыжки трамваев по рельсам, щёлканье хлыстов, шлёпанье флагов. Мы будем забавляться, оркеструя идеально скрипящие на блоках двери магазинов, гул толпы, различные шумы железнодорожных станций, кузниц, прядилен, типографий, электрических мастерских и подземных железных дорог.

Не следует забывать абсолютно новые шумы современной войны. Поэт Маринетти в письме, которое я получил от него из болгарских траншей под Адрианополем, описывал в своём новом футуристском стиле оркестр большой битвы⁴.