Как еврей, верующий в Иисуса (и возможно в таком затруднительном положении находят себя только люди вроде меня), я просто не мог жить с мыслью о том, что мое любимое Евангелие представляет собой антииудейский христианский документ. Я остро ощущал эту проблему и постоянно возвращался к ней. Этот аспект был гораздо более очевидным для меня, чем для других (христиан, не евреев). Можете назвать это психологической проблемой, если угодно. Возможно, вы спросите: «Если это было настолько болезненно, почему же вы продолжали изучать это Евангелие на протяжении стольких многих лет?» «Хороший вопрос», – отвечу я вам.
Первая часть моего ответа заставляет меня немного почувствовать себя как молочник Тевье из классического фильма «Скрипач на крыше». Если вы его не смотрели, то очень зря. Непременно посмотрите! Когда Тевье размышлял над тем, как люди, слышавшие его речи о важности и разнообразии еврейских традиций, могли задать ему вопрос: «Откуда появились все эти традиции?», молочник давал в своем воображении уверенный ответ: «Я не знаю». Поэтому, отчасти я отвечу так: что-то (или кто-то) снова и снова возвращал меня именно к этому повествованию о жизни Иисуса. Как я мог так долго сосуществовать с этим противоречивым описанием истории жизни Иисуса, не находя подходящего объяснения? Честно говоря, я не знаю, но как вы наверно уже поняли, у меня есть предположение, и подозреваю, у вас тоже.
Есть еще одна важная причина, которая поддерживала во мне искру надежды на протяжении многих лет. Дело в том, что помимо обилия антииудейских утверждений, это Евангелие вместе с тем отличается большим количеством про-иудейских историй и утверждений, которые не присутствуют в текстах других Евангелий. Только в этом Евангелии иудеи названы «своими» (Ин. 1:11б). Только в этом Евангелии Иисус встречает самаритянку и говорит ей, что «спасение от иудеев» (Ин. 4:22). Только в этом Евангелии говорится, что Иисус был похоронен согласно традициям, принятым у «иудеев» (Ин. 19:40) – это достаточно серьезный знак принадлежности. И в качестве заключительного примера, только в этом Евангелии мы видим эмоциональную боль Иисуса, который скорбит вместе с иудеями о смерти Лазаря (Ин. 11:33). Почему такой разительный контраст?
И вот, наконец, вы подошли к такому моменту в книге (что разумеется достаточно рано, поскольку вы все еще в Предисловии), когда вероятно вы говорите себе, что «психологическая проблема, о которой шла речь ранее» возможно гораздо глубже, чем вы ее себе представляли. Я практически слышу ваше недоумение: «Вы утверждаете, что Евангелие от Иоанна – это антииудейский и в то же самое время про-иудейский документ?!»
Да! Именно это я и говорю.
«Но как такое возможно?», спросите вы.
А для чего, вы думаете, я написал эту книгу?!
Читайте и вы все узнаете…
Пролог
Когда я начал писать эту книгу, которую впоследствии, после долгих размышлений, после обдумывания различных заголовков, я решил назвать «Иудейское Евангелие от Иоанна», мне хотелось получить ответ на вопрос, который мучил меня много лет: «Как может это Евангелие в прочтении быть таким про-иудейским (например, в Ин. 4:22) и антииудейским (например, в Ин. 8:44) одновременно?» В этом очень важном разделе книги я хотел бы представить вашему вниманию выводы, к которым я пришел. Познакомившись с этим разделом до прочтения книги, вы сможете сами убедиться, соответствуют ли мои выводы тексту Евангелия от Иоанна в прочтении стих за стихом.
Евангелие от Иоанна изначально было написано для определенной аудитории, которая включала в себя различные группы, существовавшие в то время внутри Израиля. Одной из основных групп были самаритяне. Для них, в отличии от нас с вами, слово (по гречески произносится «иудайой», обычно переводится как «иудеи») вовсе не означало «народ Израиля», или «иудеи», как мы зовем их в наши дни. Для этих людей, которым, как мне думается, в основном, и было адресовано Евангелие от Иоанна, значило нечто совсем другое.
Для самаритян, кем бы ни были