Юрий Дроздов. Начальник нелегальной разведки

«Сам факт его прихода в штаб-квартиру американской контрразведки тоже из разряда уникальных. Только одним этим Кулак сбил с толку лучших аналитиков ФБР, надолго посеял смятение в их умах. Вы можете себе представить, чтобы оперативник ЦРУ вот так запросто явился на Лубянку и сказал: „Привет, ребята, хочу быть вашим агентом“? Нет, это было не по правилам, разрушало все прежние стереотипы. Понятно, что американцы поначалу сильно задумались: кто он — настоящий предатель или подстава КГБ? Споры по этому поводу продолжались много лет»[174].

Разумеется, Джеймс Энглтон сразу заподозрил в «Скотче» подставу, но так как с «Федорой» (помните, что каждое ведомство дало агенту собственный псевдоним?) в основном работало ФБР, то возобладала точка зрения его многолетнего шефа Эдгара Гувера^{95}, который безоговорочно доверял этому агенту. Хотя есть мнение, что доверие это было обусловлено, в частности, и тем, что до шефа доходила не вся получаемая информация, а только тщательно проверенная и подтверждённая.

А ведь Юджин Питерсон говорил так:

«„Федора“ предоставил недостаточное количество контрразведывательной информации. Он не установил факты проникновения КГБ в объекты своего интереса. Главным образом информация „Федоры“ касалась того, кто есть кто в резидентуре КГБ в Нью-Йорке»[175].

Контрразведчик Питерсон работал, что называется, «на земле» — поэтому и судил реалистично, по-земному.

Считается — точнее, об этом говорится, но не часто, не везде и далеко не всеми (в воспоминаниях Дроздова эта фамилия вообще не упоминается, а Соломатин ни в чём не был уверен), — что Кулак работал на американцев. Но также есть версия, что он не был предателем, а выполнял роль «подставы» КГБ.

Вот посмотрите:

«Чтобы в резидентуре КГБ Нью-Йорке и в Москве укрепилось мнение о Кулаке как об инициативном, перспективном работнике, ФБР поставляло ему соответствующую информацию. Это были подлинные материалы, либо имеющие низкий гриф секретности и были предварительно обработаны в ЦРУ (плохой перевод. — А. Б.), либо научно-технические разработки в области передовых технологий, на внедрение которых в СССР потребовалось бы более двадцати лет»[176].

А теперь поменяйте в том же абзаце ЦРУ и ФБР на КГБ — и наоборот.

По мнению контрразведчика Юджина Питерсона, его информация «главным образом касалась того, кто есть кто в резидентуре» — а это, поверьте, не самый большой секрет! Как правило, «легальные» разведчики «засвечиваются», то есть становятся известными противнику, достаточно быстро, после чего именуются «установленными разведчиками». Разумеется, никто из страны их не выгоняет, однако внимание к ним местных спецслужб повышается.

Не была ли и информация, передаваемая в ФБР, подготовлена на Лубянке? Вполне возможно, что посредством «двойного агента» спецслужбы вели друг с другом игру, ни подробностей, ни результатов, ни итогов которой мы не знаем. И ведь какая-то игра была!

Недаром же Алексей Кулак, возвратившийся в Москву в начале 1968 года, уже в 1971-м вновь был направлен в «Волчий город на Гудзоне». И это несмотря на явные «странности» в его поведении: обедал, как нам сказали, в «райотделе» ФБР, после обеда заходил в бар, мог «глотнуть пивка» в рабочее время прямо на рабочем месте… Перечислять можно дольше, но и этого достаточно. В Центре, что, этого не знали? А внешняя контрразведка зачем в конце-то концов?!

Думается, любого другого сотрудника с таким «поведением» изгнали бы из «конторы» или из уважения к былым заслугам оставили бы «невыездным» — кстати, в том числе и в целях личной его безопасности. Но Алексей Исидорович возвращается в Штаты, где всё идёт тем же «накатанным путём». С контактами, с выпивкой…

Генерал Соломатин несколько неуверенно объясняет, что в резидентуре все «были явно заворожены геройским званием Кулака».

Но сам-то Алексей Исидорович?! Он ведь прекрасно понимал, что Золотая Звезда — не панацея от всех бед, не гарантирует пожизненной «индульгенции»! После ХХ съезда КПСС уже не было тайной, что в октябре 1941-го были расстреляны дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации Яков Смушкевич^{96} и ещё несколько Героев — как «враги народа». Сложнее было получить информацию о Героях, лишённых Золотых Звёзд за различные преступления в послевоенное время — но сотрудники КГБ знали многое…

И тут возникает мысль, что Кулак таким образом играл роль «классического шпиона»: не то «агента 007», для которого «двойной виски» был неотъемлемой составляющей образа, не то спивающегося «аморального типа», «ставшего на путь предательства». Эта роль должна была вызывать доверие «той стороны».

Когда у Алексея Исидоровича заканчивалась вторая командировка, что было уже при Дроздове, американцы предложили ему остаться в Штатах. Это был бы сокрушительный моральный удар по СССР: на сторону противника перешёл не просто полковник разведки, но Герой Советского Союза, проливавший кровь на полях Великой Отечественной войны, а теперь разочаровавшийся в социалистической системе!