Юрий Ларин. Живопись предельных состояний

Несмотря на не слишком продуктивный итог визита, Столярова прониклась к Ларину и симпатией, и доверием. «Она была очень отчаянная, и все опасались ее многообразных связей, не очень понятных. Но надо сказать, что ко мне она относилась всегда очень хорошо». Упомянутое хорошее отношение включало в себя и привлечение Юры к конспиративному сегменту ее жизни. Нет, не ко всему этому сегменту: многое она держала в тайне и от Ларина тоже – надо полагать, не в силу каких-то сомнений на его счет, а исходя из целесообразности. Но некоторые самиздатские приключения выпадали и на Юрину долю.

Она была в контакте со всеми, кто представлял какие-то независимые, не хочется сказать диссидентские, явления в нашей литературе. Поэтому я мог получать интересные книги, рукописи. Время было тогда опасное. Помню, как вез я через пол-Москвы огромный блок книг, которые мне очень потом понравились – «Раковый корпус», «В круге первом». Заложила мне Наталия Ивановна «В круге первом» в какой-то мешок – и через пол-Москвы тащил я эту книгу. Привез ее на дачу, в которой мы тогда жили с Ирой около Кратово, и там мы ее читали долго.

Любопытен и эпизод, как Столярова знакомила Юру с Надеждой Мандельштам – об этом тоже есть аудиозапись.

Как-то раз, готовя мне яичницу, Наталья Ивановна спросила: «Юра, а вы знакомы с Надеждой Яковлевной Мандельштам? Нет?! Так обязательно вас надо познакомить». Посадила меня в машину и повезла от Даева переулка на Большую Черемушкинскую улицу, где сейчас моя мастерская. Такое совпадение произошло. На первом этаже она жила, я помню. Когда мы вошли, Надежда Яковлевна полулежала на маленьком диванчике и курила сигареты, одну за другой, одну за другой. Еще там была одна девушка. Надежда Яковлевна так

посмотрела на меня искоса и потом произнесла: «Кого ты, Наташа, сейчас привела мне?» Наталья Ивановна говорит: «Я вам не скажу, вы должны сама догадаться, потому что отца этого человека вы очень хорошо знали». Она долго-долго смотрела: «Знаете, я не могу догадаться». «Но он же очень похож на своего отца, как же вы не можете догадаться?! Это же сын Николая Ивановича Бухарина». Надежда Яковлевна снова вглядывалась, вглядывалась, и произнесла: «Наташа, но Николай Иванович был рыжий, а этот совсем другой». Это был единственный раз, когда я ее видел.

Следует уточнить, что та встреча произошла все-таки немного позже описываемого времени – скорее всего, в начале 1970‐х, когда Юрий Ларин уже преподавал в Училище памяти 1905 года. Оно тогда располагалось на Сретенке, совсем недалеко от Даева переулка, где жила Столярова, и Ларин этой географической близостью иногда пользовался. Как раз к тому периоду и относился ритуал приготовления домашней яичницы. «Я часто забегал к ней с работы. Звонил и говорил: „Это Юра“. Она отвечала: „У вас перерыв? Ну, приходите, я поджарю вам яичницу“». Разумеется, их разговоры не ограничивались вопросами гастрономии или политики, имелись и другие общие интересы.