Ив Сен-Лоран

Он черпал в глазах этих женщин — часто дружелюбных, но зачастую достаточно «строгих» — новый импульс для развития. «Во внешнем мире, кроме меня, кто не живет, когда что-то не работает, и всегда ничем не доволен до премьеры коллекции, есть также швеи — женщины, работающие на машинке дни и ночи и делающие то, что я иногда могу уничтожить. Но я никогда не обижаю их и даю понять, что верю в них. Если бы они не чувствовали этого, они презирали бы меня».

Рисунок опять поменялся. Контуры все более вырезанные, раскрылись важные детали: белые украшения, воротник, расположение кармана. Линия стала виднее, она едва заметила присутствие «молодой худой женщины», которая, как и у многих эстетов 1970-х годов, ассоцировалась с элегантностью и с отсутствием плоти. Память о Кармен и oдалисках исчезла: «Он не любит большую грудь. В данный момент он думает, что у моделей ее слишком много, — писала Муния. — Иногда он просит носить под одеждой утягивающие ленты, чтобы сделать грудь более плоской. Они похожи на молодых рожениц, которых перетянули, чтобы ушло молоко! У него есть некая идея женской красоты, немного подросткового типа, совсем не агрессивная, что ближе к романтике произведения искусства, чем к земной женщине»[737].

Для Journal du Dimanche

Кират позировала в позе как на эскизе, с рукой, засунутой в карман, одна нога вперед. Для живой модели было добавлено всего несколько деталей: черно-белая шляпка, синяя атласная лента с блестящим украшением, которое сочеталось с серьгами, черные чулки, туфельки и кожаный пояс на талии, завязанный лихим узлом.

Тем не менее новое поколение отметило 1980-е под знаком индивидуализма и перформанса. Умение говорить заменило умение делать. Хорошо чувствовать себя в жизни, хорошо чувствовать себя в своем теле: опа, опа, опа — и вперед! Энергия — новый бог десятилетия, время спектаклей и шоу среди безработицы и инфляции. Дайте место живой культуре, многообразной и современной!

10 мая 1981 года во Франции президентом Республики был избран Франсуа Миттеран. Начался период государственного меценатства, с 1981 по 1982 год бюджет Министерства культуры вырос с 3 до 6 миллиардов франков. Благодаря министру культуры Жаку Лангу, фотография, дизайн, графика, рок и комиксы воспринимались как самостоятельное искусство. Скорости росли, появилась тенденция производить тенденции. Составлялись списки, кто «в», а кто «вне», придумывались особые признаки, коды и телеизображения, рекламные клипы и логотипы. Критика больше не анализировала, а фотографировала. Пресса носилась за тенденциями, которые возникали повсюду, вся в эйфории коммуникации, свободных радиостанций и сверхмодных журналов. «Мода уже не определяется только великими!» После увлечения будущим (1960-е), природой (1970-е) улица стала источником вдохновения для кутюрье и «создателей» моды. Из Лондона в Токио, из Парижа в Нью-Йорк, идея момента оправдывала любой эксперимент: нищенский (дырявый шелк Вивьен Вествуд[738]), авангардный (Круэлла от Тьерри Мюглера, кожаные языческие сапоги с шипами от Клода Монтаны) или трансгрессивный (платья с грудью в виде «рожка для мороженого» от Жан-Поля Готье).

«Мода с недавнего времени стала полноценным шоу, — говорил Сен-Лоран. — Все происходит на эстраде, с музыкантами, микрофонами, с ухищрениями, которые нужны прежде всего для того, чтобы эпатировать, произвести больший эффект. Это уже не Высокая мода, а спектакль. Отношения модельеров друг с другом или кутюрье с клиентками теперь страстные, театральные. Но из этого следует, что спектакль может быть идеальным, а платье — не приспособленным для носки. Из этого также следует, что имена выбрасываются в воздух каждый год, как воздушные шары. В следующем году эти воздушные шары исчезнут, и их заменят другие»[739]

.

1980-е начались. Дети Мао больше не воевали и вступили в переговоры с миром. Восток — Запад, восточная культура — западная культура, Север — Юг — все смешалось перед большим динамиком всемирного радио. Мода стала медиасредством. Прямой продукт современности, она потреблялась в скоростном режиме во всех частях света, где все должно быть обязательно новым: новые правые партии, новая кулинария, новые философы, новая жизнь, «новый дух», как писал Vogue в своей рубрике «Парижане».

Кварталы стали витринами. В Сохо (Нью-Йорк) художники ушли, их место заняли арт-галереи. В Париже «Чрево Парижа» заменили торговым центром, улица Бонапарта и улица Сены превратились в кварталы антикварных магазинов. Мода включила прожекторы. «Мы делали красивую одежду, которая показывалась некоторым журналистам. Настоящая проблема — это шоу, — признавался через десять лет Пьер Берже, — и Ив начал делать настоящие шоу. В этом есть и моя заслуга». Благодаря дружеским отношениям Пьера Берже с Жаком Лангом появилась возможность наконец получить постоянное место для представления модных коллекций — квадратный двор Лувра (1982).