Ив Сен-Лоран

Линия рисунка была явно вдохновлена «Капричос» Гойи, серией гравюр, главная из них представляла художника, спящего за рабочим столом, под темным роем колдовских птиц. Подпись под гравюрой сообщала: «Сон разума рождает чудовищ». В сумерках ведьминских шабашей Ив воссоздал гротескные фигуры и животные гримасы Гойи, которые художник поднял в свое время до уровня возвышенного искусства. Именно «правдоподобие чудовищного», о чем говорил Бодлер, и придало рисункам Ива дьявольскую силу, ставя между кошмаром и реальностью. Эти рисунки как нельзя лучше выражали трагическую тягу кутюрье к чарам театра, о чем и говорила фотография, где он стоит один, странно глядя на черно-белый силуэт: не то актер, не то настоящий скелет в гриме, не то ангел смерти. «Он обожал эту фотографию», — лаконично комментировала пресс-служба модного Дома.

Этим ангелом вполне мог быть Курреж. Пророк 2000 года, он запустил своих первых «космонавтов» в июле 1963 года. Будто гигантский взрыв внезапно разделил мир надвое. Из этого возник невероятно новый, футуристический, гигиеничный мир, лишенный всего, что ему мешало: квашеной капусты или шиньонов в стиле русских цариц. Отвергался накладной шиньон, тушь для ресниц, шпильки, комбинации для поддержания фигуры. Мода Куррежа произвела эффект разорвавшейся бомбы. Все было новое, космическое, футуристическое. Очень быстро два белых стиля начали спорить друг с другом. Вчерашний день: капля белого цвета, кусок органзы, перламутровое ожерелье, белый цвет перчаток от Шанель. Завтрашний день: искристое, скользящее, лаковое, пластиковое, что ни ветер, ни волна, ни даже космические стихии не заденут. Это так называемое все белое навязал человек, которого в Америке называли «Доктор Курреж».

Появился новый оптический и динамичный эффект. Ив Сен-Лоран представил свои первые дамские брюки на открытии коллекции 1962 года. Курреж делал из женщины новый образ — сверхсконструированный. Небольшие белые сапожки. Готовность лететь на Луну. Из-за Куррежа стильная женская внешность устарела сразу на десять лет. Высокая мода уже никогда не оправится от этого оскорбления, внезапно ей навязали роль старой любовницы, застывшей в своей курчавой красоте и плиссированной элегантности. Современная женщина разом ворвалась в мир бизнеса, контрактов, гонки за лицензиями.

В 1950-е годы имена стали фирменными знаками. В 1960-е фирменные знаки становятся марками. Для модельеров профессиональный выбор сужался. Стать бизнесменом (Карден) или замкнуться в башне из слоновой кости (Шанель, Баленсиага), изолировавшись от мира, где они стали воспоминанием. Анонимность послевоенного prêt-à-porter в 1960-е годы заменилась именами: Мэри Куант, Biba[325], Соня Рикель[326]

— королева трикотажа, Мишель Розье[327] — королева пластика. В Лондоне появились новые магазины prêt-à-porter на Кингс-Роуд. Там все раздевались и одевались в ритме песен Help и

Yesterdaу («Битлз») или Satisfaction («Роллинг стоунз»). Виктория покинула Сен-Лорана, запустила собственную линию одежды Victoire, рисовала виниловые костюмы и брюки из синего джерси в джинсовом стиле. Вот она позирует для журналаVogue

, рядом ее мать в роли примерщицы. Ее ждала мимолетная карьера.

В каком направлении будет двигаться Ив Сен-Лоран? Он вкладывал ландыши в карманы моделей своей первой коллекции, как жест прощания с Диором. Теперь он закреплял камелии на гигантских бантах из черной газовой ткани. Но Шанель тут же ему ответила: отказавшись от своего цветочого фетиша, она прикрепляла гардении к лацканам пиджаков и шляпок. Значительно позже он смог действительно вступить с Шанель в диалог, когда освоил умение, позволявшее держать стиль. Истинное уважение никогда не смешивается с подражанием. Перестанет ли он быть самим собой? Пока что слишком зачарованный другими, он будто сомневался в собственных силах, превозносимых Люсьеном Франсуа в журнале Combat: «Шик у Шанель всегда одинаков. Меняются только материи, работа с волокном, секреты стежка и отделки. (…) Ив Сен-Лоран, наоборот, постоянно изобретает новые наряды, новый тип поведения: как играть в гольф, как совершать утренний шопинг, как ходить в кинотеатр или кабаре, как устроить ужин в ресторане или посольстве, как гулять, как заниматься любовью, как быть счастливым»[328].

Удача еще улыбалась ему, и в 1963 году Ив Сен-Лоран снова в седле. «В этом сезоне у меня были плохие манекенщицы, — говорил он о зиме 1963–1964, пряча в это признание все смирение надменности. — Это был единственный раз, когда я ошибся». В New York Herald Tribune Евгения Шеппард писала о «тихих моделях» Сен-Лорана. Для нее Курреж воплощал «мощную тенденцию». Классицизм погряз в условностях. «Ив возвращается к серому цвету и бабушкиному стилю», — отмечал американский журнал Daily Mirror. Продажи профессиональным покупателям продолжали снижаться, так что зима 1964 года дала более низкий уровень, чем 1962-й. Только частная клиентура еще была довольна моделями.