Ив Сен-Лоран

Его квартира соответствовала времени. В столовой белые лакированные стулья эпохи Регентства окружали стол-гриб на одной ноге из пластика фирмы Saarinen. Стаутэтка китаянки XVII века соседствовала рядом с механической скульптурой Джина Чала. Прозрачность интерьера не шла ни в какое сравнение с квартирой-музеем Кастильо, который увешивал весь кабинет рисунками Модильяни, Матисса, Кокто, Берара и ужинал в алой столовой в стиле Директории. Пьер Бальмен владел одной из самых значительных коллекций танагрских статуэток во всей Европе. В буржуазной обстановке дома, обшитого деревом, в зеркальных шкафах хранились сотни ваз Гале и множество китайского фарфора. Ив Сен-Лоран был более богемным.

У него повсюду лежали аметисты, горный хрусталь, яшма, агат, оникс, разбросанные в жилых комнатах, на столиках марки Knoll, по полкам книжного шкафа или просто на полу. «Мне нравится окружать себя такими предметами, они привлекают меня своим объемом и вызывают желание их потрогать. Я ненавижу коллекционировать: это смерть объекта»

[359]. Пьер Берже, напротив, стремился придать квартире штрихи парижского стиля, смешивая предметы и противопоставляя месопотамский кувшин акварели Сони Делоне[360] на комоде стиля буль[361]

эпохи Регентства. Кем были его учителя в области оформления интерьера? «Чета Ноай, затем Кристиан Диор, человек большого вкуса, вызывавшего уважение». Чувствовалось также, что он внимательно рассмотрел квартиру Роже Вивье, а тот как раз коллекционировал предметы ради развлечения. «Оформление, каким я его вижу, — говорил он, — хотя оно может показаться слишком утонченным, в глубине подчиняется принципу простоты. Я отыскиваю красоту и элегантность форм, оправданных универсальным характером вещи». Логично, что квартира Ива Сен-Лорана была связана с его модным Домом. Пьер Берже, поклонник Шанель, хотел организовать такой салон, который стал бы профессионально-дружески-светским местом встречи, который заставил бы вас забыть навсегда, что еще сорок лет назад модельеры воспринимались как поставщики: «Если Ив организовывал коктейль, гостей принимала я, — вспоминала Ивонн де Пейеримхофф. — Когда все гости приходили, я уходила: никогда не стоит фамильярничать с людьми, на которых работаешь».

«Клан Сен-Лорана» сплотил свои ряды в более интимной обстановке, чем другие модные дома. Женщина по-прежнему играла здесь ключевую роль. Клара Сант, рыжая наследница богатой семьи, родилась в Сантьяго-де-Чили. Она была достаточно богата, чтобы не показывать этого, и обожала балет. Ее имя упоминалось в газетах 16 июня 1961 года. Именно она помогла Рудольфу Нурееву обосноваться во Франции. Когда он приехал в Лондон с труппой Кировского театра оперы и балета, молодой танцор закричал в аэропорту Ле Бурже: «Я хочу свободы!» — и отказался возвращаться на родину, ему было тогда двадцать два года. Клара ввела этого «крылатого танцовщика» в парижский высший свет, который давно стал для нее родной семьей. Это была эпоха, когда все подряд, от Джакометти[362] до Жан-Пьера Лео[363], встречались в ресторане

La Coupole на Монпарнасе. Когда Клара Сант встретила Пьера и Ива, она все еще одевалась у Шанель. Она сразу сблизилась с ними, будучи проницательной, слушала одного, не обижая другого. Она всегда видела их вместе. Именно Клара в одном из «удивительно современных» платьев цвета морской волны, сшитом на заказ в мастерской на улице Спонтини, познакомила их с Марго Фонтейн[364], Филиппом Колленом, Жан-Полем Раппно[365]

. Она увлекла их в особый мир левого берега Сены, чьи завсегдатаи, такие как Шарлотта Айо (сестра Жюльетты, Греко[366] и жена архитектора Эмиля Айо), собирали смешные и непривычные вещи: бюро в форме подводной лодки или овец с отлитыми из стали ногами, сбежавших из сюрреалистического бестиария четы скульпторов Лаланн. Все эти люди дружили с удивительными личностями, их объединяла беспечная нелюбовь к страстям, их раздражало все слишком шумное или слишком новое, они заставляли говорить своих противников: «Ну почему они вешают картину Чжао Уцзы[367] у себя в коридоре? Там же ничего не видно!»

Собаку Клары звали Шутка, ее жениха Тадей. Он был писателем, который ничего не публиковал, но исписывал от руки многочисленные черные тетради, играл в пинбол в кафе и «общался только с детьми и собаками». Клара Сант никогда не работала, но в 1966 году стала пресс-секретарем офиса Saint Laurent Rive Gauche и работала так, как другие принимали гостей или организовывали вечеринки — с естественным достоинством супруги и хозяйки дома, которой она никогда не была.