Ив Сен-Лоран

На самом деле единственной ошибкой было надеяться, что он привлечет дочек своих клиенток. Они никогда не приходили. Именно о них он подумал, разместив под своим логотипом два квадрата в стиле поп-арт, красный и розовый, или когда нанимал дочек своих друзей. Они благоухали парфюмом Y, носили свитера в шотландскую клетку и килты, были больше похожи на актрису Клод Жад[409] из фильмов Трюффо, чем на Твигги[410], звезду свинговавшего Лондона, вплоть до Миннеаполиса ее копировали все подростки, подводя глаза в виде заката солнца. Как он мог не знать, что они не погружались, как он, в жизнь Сохо, не ходили в галереи Нью-Йорка, не листали комиксы Лихтенштейна[411] и коллажи Тома Вессельмана; их скорее тянуло на улицу Кингс-Роуд, к бутикам Карнаби-стрит, и интересовали фиолетовые брюки от Biba, жилеты с пайетками и мини-мини-юбки от Мэри Куант?! Именно в год открытия бутика Rive Gauche

леди Планкет (она же Мэри Куант) была награждена королевой Елизаветой II орденом Британской империи. Ее мини-юбки продавались как горячие пирожки: в 1966 году их экспорт составил четыре миллиона фунтов стерлингов. Она одевала молодых девушек. «Они красивее своих старших сестер, для них мы и работаем. Они не выросли, как мы, на хлебе и картошке». Ив Сен-Лоран хотел подарить им маленькие прозрачные плащи от дождя с нежным названием «сигалин». Жены артистов приходили покупать их для своих горничных, потому что цены были «необычайно доступны». Были и особые клиентки, как Франсин Вейсвайлер, чьи пиджаки всегда должны иметь гриф модного Дома. «Ее броши были слишком тяжелыми», — говорила одна из продавщиц.

Ив Сен-Лоран, кого американцы находили интеллектуальным, быстро понял свою ошибку, инстинктивно осознав, что надо чуть отступить назад, чтобы избежать скатывания в грехи современности, которые он отражал в своих карикатурах. Публика Сен-Лорана — это не бесстрашные девушки из колледжа и не малышки, слишком красивые, чтобы добавлять особую одежду к их улыбке. «Двадцатилетней девушке нужна только футболка и джинсы. Начиная с тридцати лет она становится интересной».

Но именно эта зеленая молодежь притягивала репортеров. Ив Сен-Лоран полностью игнорировал дебаты по поводу «войны разной длины одежды», которая превратилась в дело государственной важности. Польская коммунистическая партия говорила «да» мини-юбке, а голландский парламент — «нет», в Великобритании эксперты на дорогах наблюдали снижение трафика из-за мини-юбок. Успех был налицо: в 1966 году француженки купили 200 000 мини-юбок. Дискуссия обострялась: «Я нахожу такую моду бесстыдной. Кому они хотят угодить?.. Показывать свои колени — это старить себя», — говорила Шанель, а Ален Пейрефитт, министр национального образования, считал, что «мини-юбка недопустима в школах». Консервативная пресса говорила о «провокационном костюме», читатели жаловались: «удар по целомудрию», «мини-юбка разрушает семьи». Ив Сен-Лоран оставался безучастным, продолжая зарисовывать эфемерные видения, профиль, ситуацию, шляпку, Гадкую Лулу.

Ив не был поклонником музыки «йе-йе»[412]. Наоборот, он культивировал в себе шарм денди. Оставаясь верным черепаховой оправе очков, заказанных, как обычно, у Gualdini, он теперь решился на смешанные оттенки розового и фиолетового цветов, носил марокканские украшения на костюмах из бархата Renoma и носки от Hilditch and Kay

под изящными туфлями от Tilbury. Из тени позора вышла «про€клятая» раса, которую осуждала послевоенная буржуазия. Гомосексуалист стал модным персонажем, в то время как мода больше воплощалась не в одежде, а скорее в поведении.

Ив Сен-Лоран, молодая звезда моды, согласился ответить на вопросы известной «анкеты Пруста»:

— Ваш главный недостаток?

— Застенчивость.

— Ваше главное достоинство?

— Сила воли.

— Самое большое несчастье?

— Одиночество.

— Самое большое счастье?

— Спать рядом с людьми, которых я люблю.

— Дар, который вы хотели бы иметь?

— Физическая сила.

— Как бы вы хотели умереть?

— Внезапно.

— Ваш любимый исторический персонаж?

— Шанель.

— А персонаж, которым бы вы хотели стать?

— Битник. Я обожаю свое время, музыку йе-йе, бутики. Шанель замкнула петлю. Костюм Шанель похож на костюм Людовика XIV, это прекрасный исторический документ… Слово «обольщение» заменило слово «элегантность». Это теперь образ жизни, нежели манера одеваться.

Дыхание новой страсти оживило этого любителя прекрасного, через женщин он находил в себе желание любить тех, кого он умел делать красивыми. Шанель верила только в их слабость, а он — в их силу. Он находил их «потрясающими», разделял с ними то же отвращение к рутине и здравому смыслу. У него была такая же ненависть к «добропорядочным» женщинам, которые скисали после второго стакана.