Иван Грозный против «Пятой колонны». Иуды Русского царства

Однако украинским казакам после этого пришлось кусать локти. По польским законам диплом от имени короля был ничего не значащей бумажкой. Владислав должен был расплатиться с магнатами за свое избрание, влез в долги на войну. Он стал всего лишь марионеткой в руках панов, им вертели как хотели. Король раздавал им еще оставшиеся «свободные» земли. Малороссийские крестьяне и без того терпели жесточайший гнет, но хозяева закручивали гайки все туже. Даже иностранцы ужасались, что положение украинских «хлопов» хуже, чем каторжников на галерах. С них драли непомерные подати, штрафы, обременяли работами, за малейшие прегрешения избивали, кидали в подземелья, запросто могли казнить – каждый землевладелец был судьей в своих владениях.

Сами магнаты хозяйством не занимались, у них были другие дела – заседания сената и сеймов, охоты, пиры, балы. Села и местечки они сдавали в аренду евреям. Получался взаимовыгодный симбиоз. Пан получал наличные и пускал их на ветер, а арендаторы могли выкачивать прибыли из населения благодаря покровительству пана. Подбирали к рукам торговлю, промыслы. Современник писал: «Жиды все казацкие дороги заарендовали и на каждой миле понаставили по три кабака, все торговые места заарендовали и на всякий продукт наложили пошлину, все казацкие церкви заарендовали и брали поборы». Ведь православные храмы были построены на «панской земле», значит, тоже считались панской недвижимостью. При попустительстве магнатов арендаторы совсем обнаглели. Кочевряжились и торговались, открыть ли церковь для службы и за какую сумму. Тешили самолюбие, заставляя христиан унижаться перед собой.

По законам Речи Посполитой отстаивать религиозные права могли только паны. Но прежний защитник веры старый князь Острожский умер, его наследники были уже католиками. Среди православных магнатов стал лидировать Адам Кисель, но по весу и богатству ему было далеко до Острожского. Да и по принципиальности. Вместе с киевским митрополитом Петром Могилой он повел переговоры о «новой унии» – подчинить украинскую церковь Риму с сохранением ее автономии и православного богослужения. Но католиков не заинтересовали даже такие компромиссы. Зачем «новая уния», если есть старая? Униатский митрополит Рутский запросто послал в 1635 г. людей, захватил в минском храме Святого Духа чудотворную минскую икону Богоматери и поместил в униатском монастыре. Во Львове православным вообще запретили вступать в ремесленные цехи, торговать, строить дома в городской черте, участвовать в суде и местном самоуправлении.

А Запорожскую Сечь было решено прижать к ногтю и ликвидировать. Рядом с ней на Днепре поляки взялись строить крепость Кодак. Казаки расценили это правильно, как конец своих вольностей. В 1635 г. Иван Сулима, возвращаясь из набега на турок, внезапно напал на крепость. Перебил гарнизон, захватил артиллерию. Его избрали гетманом, и он бросил клич подниматься казакам и крестьянам, истреблять и изгонять «ляхов, униатов и жидов». Заполыхало повсюду, полякам нанесли несколько поражений. Но они одолели коварством. Заслали эмиссаров к реестровым. Внушали, что они-то настоящие казаки, зачем им связываться с грязными «холопами»? Верность королю, конечно же, оценят, уравняют их в правах со шляхтой. Реестровые изменили, схватили Сулиму и выдали врагу, его четвертовали. Толпы плохо вооруженных крестьян разогнали, усмирили колами и виселицами. А реестровых обманули, никаких прав не предоставили, всего лишь похвалили. Дескать, исполнили долг, ну и ладно.

Но Украину уже довели до предела. За выступлением Сулимы покатилась сплошная цепь восстаний. Запорожцы избрали гетманом Карпа Гудзана (Павлюка). В 1637 г. он совершил поход на татар, а на обратном пути налетел на город Черкассы, овладел им и обратился к народу – подниматься на защиту православия и вольностей. Реестровые возмущались поляками, нарушившими свои обещания, и тоже перекинулись на сторону Павлюка. Восстание охватило оба берега Днепра. Но правительство собрало большую армию под командованием Потоцкого и Конецпольского. В таких случаях шляхта выходила дружно – защитить свои имения. В двух сражениях повстанцев серьезно потрепали, а в третьем, под Боровицей, разбили наголову. Среди казаков начался разлад. Конецпольский воспользовался и снова завязал переговоры с реестровыми. Сулил им не только амнистию, но и льготы, милости. Они клюнули и опять предали. Принесли повинную, а Павлюка и его помощника Томиленко выдали полякам. Их сторонники стали разбегаться. Обоих предводителей отвезли в Варшаву и обезглавили.