Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Типичный портрет опричника: простая чёрная одежда, чёрный конь, у седла – метла, как символ выметания «злодеев», и собачья голова, как символ готовности рубить «собачьи головы» изменников. Есть, впрочем, и иное объяснение этой выразительной символики, но не в том суть. Суть в том, что даже в Новгороде Великом в годы опричнины были не только опричники-экзекуторы, но и опричники-администраторы, и опричники-купцы. «А съ опричничныхъ гостей… которые живутъ въ государевѣ опричнинѣ въ Новѣгороде на Торговой стороне… имати всякiя пошлины по сей уставной грамоте», – говорилось в Таможенной Новгородской грамоте 1571 года.

Это ведь тоже – «опричнина».

Да, через год после начала «опричнины» – в 1566 году, Иван умертвил двоюродного брата – Владимира Старицкого, которого подозревал в нелояльности. Владимир мог сбежать в Литву и Польшу, мог стать знаменем внутреннего заговора, но в любом случае был опасен для стабильности государства уже тем, что самим своим существованием и неопределённостью позиции

давал боярству и полякам основания для интриг.

Точных сведений о том, как был убит Владимир, нет, бытующие версии различаются принципиально – от отравления до утопления, но сам факт устранения Владимира налицо, и понять здесь Грозного можно – риск смуты допустить было нельзя, она была бы губительна не только для царя, но и для Руси.

Несколько ниже мы обратимся к знаменитой переписке царя с ренегатом-«невозвращенцем» князем Курбским. Во втором послании Курбскому царь писал: «По божьему изволению с рождения был я предназначен к царству; и уже не вспомню, как меня отец благословил на государство; на царском престоле и вырос. А князю Владимиру с какой стати следовало быть государем? Он – сын четвёртого удельного князя. Какие у него достоинства, какие наследственные права бысть государем, кроме вашей измены и его глупости?…»

Что же до режима «опричнины», то он был упразднён в 1572 году – когда основные задачи подавления владетельной оппозиции были решены. Но административный опыт «опричнины» использовался затем в общегосударственном строительстве. Показателен состав Боярской думы в первый после опричнины 1573 год. Дума состояла из 15 бояр и 6 окольничих.

Шестеро бояр – князья Ф. М. Трубецкой, С.Д. и П. Д. Пронские, Н. Р. Одоевский, В. А. Сицкий и боярин И. А. Бутурлин входили ранее в «опричнину», девятеро были «земскими»: князья И. Ф. Мстиславский, М. И. Воротынский, Н. Р. Юрьев, И. П. Шуйский, П. А. Булгаков, А. И. Ногтев, а также бояре П.В. и М. Я. Морозовы и И. В. Шереметев Меньшой. Все же шестеро окольничих – Н. В. Борисов, Д. А. Бутурлин, В. И. Умной-Колычев, В. Ф. Ошанин, князья Д. И. Хворостинин и О. М. Щербатый, ранее входили в «опричнину».

Фактически происходил когда отсев, когда – своего рода «ротация» кадров, но основной кадровый костяк системы государственного управления и до «опричнины», и во время «опричнины», и после «опричнины» составляли сотни и даже тысячи тех «государственных винтиков», о которых так хорошо сказал через триста с лишним лет после царя Ивана вождь народов СССР Сталин. На приёме в Кремле в честь участников Парада Победы 25 июня 1945 года Сталин произнёс тост, который необходимо приводить полностью – от точки до точки, потому что клеветники на Сталина уже много лет, выдернув из этого тоста одно слово – «винтик», заявляют, что простые люди были для Сталина всего лишь «винтиками», почему он их-де и «не щадил»:

Но вот что говорил Сталин:

«Не думайте, что я скажу что-нибудь необычайное. У меня самый простой, обыкновенный тост.

Я хотел бы выпить за здоровье людей, у которых чинов мало и звание незавидное. За людей, которых считают “винтиками” государственного механизма, но без которых все мы – маршалы и командующие фронтами и армиями, говоря грубо, ни черта не стоим. Какой-либо “винтик” разладился – и кончено.

Я подымаю тост за людей простых, обычных, скромных, за “винтики”, которые держат в состоянии активности наш великий государственный механизм во всех отраслях науки, хозяйства и военного дела. Их очень много, имя им легион, потому что это десятки миллионов людей. Это – скромные люди. Никто о них ничего не пишет, звания у них нет, чинов мало, но это – люди, которые держат нас, как основание держит вершину.

Я пью за здоровье этих людей, наших уважаемых товарищей!»