Иван Грозный. Царь, отвергнутый царизмом

Иван неожиданно скончался 53 лет от роду – в возрасте нестарческом. При этом особой болезненностью он, похоже, не отличался. Сам тот факт, что ходили слухи о его отравлении, доказывает, что достаточное здоровье Ивана было для окружающих очевидным, а смерть – неожиданной. Это сразу ставит под сомнение достоверность всех сообщений о якобы разгульном и развратном образе жизни юного Ивана – участники оргий смлада имеют здоровье с молодости же расстроенное. К тому же сложно соединить в одном человеке склонность к книгочейству и к пьяному непотребству. А царь Иван был и книгочеем, и эрудитом, и мыслителем.

Однако характер Ивана IV Васильевича, прозвищем Грозного, не мог не быть объективно сложным в силу обстоятельств его личной биографии… Его предшественники – отец Василий III, дед Иван III и практически вообще все великие князья – московские, владимиро-суздальские, киевские, воспитывались отцами и – в мужском окружении. И воспитывали их не просто по-мужски, но как будущих властителей, что означало по тем временам – и как воителей.

С ранних лет мальчиков, которым предстояло в какой-то момент занять великокняжеский стол, брали на охоты, в дальние военные походы, привлекали – и не ради забавы, к реальной государственной работе. Юный великий княжич уже в восемь лет мог возглавлять – пусть и номинально, экспедицию на русские рубежи для отражения степных набегов. Всё это формировало вполне определённый тип натуры, для которой мужественность и личная воинская храбрость были так же естественны, как дыхание…

Иван же отца не знал, осиротев в три года. Воспитывали его мать Елена Глинская и мамка Аграфена Челяднина. Был с мальчиком ласков – но не более того, фаворит матери и брат Аграфены Овчина-Оболенский. Однако и двух последних от Ивана после смерти матери оторвали, хотя восьмилетний Иван просил (просил!!) за них… В первом послании Курбскому он писал: «Когда же суждено было по Божьему предначертанию родительнице нашей, благочестивой царице Елене, переселиться из земного царства в небесное, остались мы с почившим в бозе (в 1563 году. – С.К

.) братом Георгием (Юрием. – С.К.)

круглыми сиротами – никто нам не помогал…»

Живой, любознательный мальчик, но одновременно и великий князь Московский, оказался в некой психологической «мясорубке», которая порой принимала физический, физиологический вид – иногда неугодных боярам людей убивали прямо на его глазах! «Было мне в это время восемь лет; и так подданные наши достигли осуществления своих желаний – получили царство без правителя, об нас же, государях своих, никакой заботы сердечной не проявили, – писал Иван Курбскому, – сами же ринулись к богатству и славе, и перессорились при этом друг с другом

…» Очень подходящий психологический фон для формирования гармоничной натуры, не так ли? Уже взрослый Иван восклицал: «И чего только они не натворили! Сколько бояр наших, и доброжелателей нашего отца, и воевод перебили! Дворы и сёла, и имущества наших дядей взяли к себе и водворились в них…»

Детские впечатления, конечно же, наложили на натуру Ивана глубокий отпечаток, и, воспитав в себе государственное мужество, он не стал тем, кого называют «прирождённый воитель и полководец». Но воевать умел, и умел проявлять мужество также воинское. Французский король Генрих IV говорил себе: «А, проклятое тело, ты дрожишь? Ну, что же, пойдём в бой, чтобы ты дрожало не зря!» Очевидно, Иван это же мог сказать о себе.