Иван Грозный

У царя Ивана появились и новые важные причины для недовольства своими опричниками. Выше мы уже вспоминали слова Штадена о том, что царь «хотел искоренить неправду у правителей и приказных страны. Он хотел устроить так, чтобы новые правители, которых он посадит, судили бы по судебникам, без дач и приносов». Однако в действительности новый порядок, долженствующий устранить злоупотребления в деятельности управлявших страной знатных вельмож и «приказных» людей, породил такие злоупотребления, которые значительно превзошли все то, что имело место в предшествующие годы. Следует сразу сказать, что ничего подобного царь от своих действий не ожидал, но все эти чудовищные злоупотребления явились неизбежным следствием избранной им политики.

О теневых, «неофициальных» сторонах опричного порядка мы узнаем по преимуществу из записок иностранцев — Таубе и Крузе и, особенно, Штадена, который в своих сочинениях с каким-то необъяснимым удовольствием описывал все негативные явления в жизни русского общества времен его пребывания в России.

Вскоре после учреждения опричнины, по словам Штадена, «великий князь послал в земщину приказ: судите праведно, наши виноваты не были бы» (последние слова в тексте Штадена написаны по-русски латинскими буквами). Таким образом, в случае возникновения споров между «земскими» и опричниками судьи должны были выносить решения в пользу последних.

В средневековом русском праве традиционным средством установления истины, если не было доказательств или свидетелей, служил судебный поединок: стороны выставляли своих бойцов, а Бог свидетельствовал истину, давая победу правой стороне. Однако с установлением опричнины «все бойцы земских признавались побитыми; живых их считали как бы мертвыми, а то и просто не допускали на поле». Земское население фактически было лишено правовой защиты, и это прямо толкало опричников на то, чтобы с помощью разных злоупотреблений захватывать имущество тех, кто принадлежал к земщине.

Одной из форм таких злоупотреблений было подбрасывание своих вещей в дома богатых людей в «земщине». Уличенные в совершенной «краже» ставились на правеж, пока не возместят стоимость украденного, а цену произвольно указывал якобы пострадавший опричник. Человек, которого до выплаты долга били палками, «должен был продавать за полцены и дом, и двор, и землю, и людей». Той же цели можно было добиться и более простым путем: «любой из опричных мог обвинить любого из земских в том, что этот должен будто бы некую сумму денег», и из обвиненного так же выколачивали деньги на правеже. Многие земские люди, пытаясь если не сохранить свое имущество, то хотя бы какое-то время пользоваться доходами с него, закладывались «вместе с вотчинами... за тех опричников, которых они знали, продавали им свои вотчины, думая, что этим они будут ограждены от других опричников», но чаще всего их знакомые, овладев по заключенным сделкам их имуществом, прогоняли их прочь, заявляя, что закон запрещает им общаться с земскими.

Такого рода злоупотребления, как представляется, имели место там, где в границах одного крупного центра соседствовали опричные и земские владения. Таким, например, было положение в Москве и в Новгороде после разгрома 1570 года.

Злоупотребления имели место и там, где граничили между собой земские и опричные поместья. По установлениям Судебника 1550 года переход крестьян из одного имения в другое, от одного владельца к другому разрешался лишь в определенное время — в течение недели до и недели после «Юрьева дня осеннего» (26 ноября); уходивший крестьянин должен был рассчитаться с землевладельцем и выплатить ему «пожилое». Опричники не считались с этими нормами. «Кто не хотел добром переходить из земских под опричнину, тех вывозили насилием и не по сроку», а их старые дворы сжигали. Эти сообщения Штадена находят подтверждение в документальных материалах, относящихся к Новгородской земле. Когда после взятия в опричнину Бежецкой пятины здесь появились поместья опричной знати, опричники стали предпринимать настоящие вооруженные наезды на соседние земские территории, вывозя оттуда крестьян.

Важные царские поручения также использовались в своих интересах опричниками, ставшими на путь беззастенчивого и беззаконного обогащения. После смерти Марии Темрюковны в 1570 году по стране разъехались царские посланцы собирать красивых девушек на смотрины для выбора царской невесты. И вот среди опричников, как рассказывает Штаден, нашлись многие предприимчивые люди, которые, изготовив подложные наказы, отправились на русский север и «принялись переписывать по посадам... дочерей как богатых купцов, так и крестьян, будто бы великий князь требовал их на Москву. Если какой крестьянин или купец давал денег, дочь его выключалась из списка». Этих людей можно было бы признать безобидными жуликами по сравнению с теми, кто «сами составляли себе наказы, будто бы великий князь указал убить того или другого из знати или купца, если только они думали, что у него есть деньги».