Иван Крылов

Даже тот, кто никогда не бывал в Париже, полагаю, хотя бы слышал про один из символов французской столицы – площадь Конкорд (площадь Согласия), которую парижане воспринимают примерно так же, как москвичи свою Красную площадь. Что и говорить, вторая по размерам площадь Франции красива, одновременно уютна и торжественна. Каждый раз, в первый же день по приезде оказываясь на ней, с трудом веришь, что каких-то 260 лет назад здесь было болото. Что тоже сближает её с нашей Красной площадью. В Париже она появилась раньше известных всем дворцовых комплексов Тюильри и Лувра (в XVIII веке по заказу короля Людовика ХV).

Но своё, такое «безобидное» название приобрела далеко не сразу. И это ещё один мотив, позволяющий провести параллель между Парижем и Москвой. Первоначально её назвали в честь короля. И даже поставили на ней статую монарха. На заре Французской революции возбуждённые и опьянённые свободой, равенством и братством парижане её низвергли. После чего площадь Людовика XV получила новое название – Площадь Революции. А на месте короля установили зримый символ революции – статую Свободы. Новое название предопределило дальнейшую судьбу площади.

Здесь, возле Елисейских Полей, в 1793 году именем революционного народа был обезглавлен Людовик XVI. Лиха беда начало. Позже около террасы сада Тюильри был возведён капитальный эшафот с гильотиной. Резонно: не строить же эшафот каждый раз заново. Гильотина не простаивала без дела. Герцог Орлеанский Филипп Эгалите, королева Мария Антуанетта, фаворитка короля графиня Жанна Дюбарри, убийца Марата Шарлотта Корде, революционеры Дантон, Камилл Демулен, Максимилиан Робеспьер, Сен-Жюст и многие другие жирондисты – в общей сложности на эшафот взошли и были обезглавлены больше тысячи человек.

Четыре десятилетия – вплоть до 1795 года – кровавые расправы стали для жителей города делом таким обыденным, что на очередную казнь парижане ходили как на представление цирка шапито. А после очередной казни зрители отправлялись в кабачок «У гильотины», что был поблизости и пользовался в то время огромной популярностью.

По завершении кровавых событий революционного террора площадь в 1795 году опять переименовали, и неожиданно она получила название площадь Согласия, вроде как в знак примирения сословий. Что сказать по этому поводу? Бытует мнение, что в истории много необъяснимых вещей, о которых путешественнику иной раз лучше не задумываться. Но это не всегда получается.

Поэтому, когда к нам с женой в Москву приезжают зарубежные гости, мы обычно начинаем с того, что доезжаем с ними на метро до Китай-города, идём по Варварке, потом мимо храма Василия Блаженного выходим на Красную площадь которая, после того как перестала быть Торгом (Торговой), затем Троицкой (по имени церкви Троицы в её южной части), уже с середины XVII века величалась Красной (то есть красивой), проходим через Александровский сад и входим в Кремль. Делаем так не специально, но заметили, что происходит именно так, устоялось, прижилось. И хотя на Красной площади Лобное место есть, тысячи казнённых в её истории нет. И никакие события, происходившие в стране, на название площади с Кремлём и храмом Василия Блаженного не покушались.

Но вернёмся к «Путешествию из Петербурга в Москву». Не дочитав до конца книгу, Екатерина II сказала: «Тут рассеивание заразы французской: отвращение от начальства», – и приказала арестовать автора, которого, между прочим, хорошо знала лично. Ещё бы, в 1766 году по её распоряжению юноша Радищев был отправлен в Германию, где поступил в Лейпцигский университет на юридический факультет. Там будущий писатель увлёкся трудами Вольтера, Руссо, Гельвеция. Увлечение обернулось написанием «Путешествия из Петербурга в Москву». Так вышло, что Французская революция и книга Радищева созревали одновременно.

Первым взгляды французского мыслителя Вольтера благосклонно принял Туманный Альбион. Европейский менталитет и культура оказались столь гутаперчивыми, что понадобилось всего несколько десятилетий для формирования европейской концепции религиозной свободы и идеологической толерантности как духовно-нравственного основания реализации принципа свободы совести в обществе. 11 июля 1791 года Национальная ассамблея Франции, сочтя Вольтера предтечей Французской революции, поместила его останки в Пантеон.

Знакомство с императрицей, однако, Радищеву не помогло. И всё же кто из них остался чист перед своей совестью? Скажете, что оба, каждый по-своему?

Да, конечно. Но есть понятие «государственные интересы». От них, будем честны, во многом зависит ответ на вопрос, прозвучавший ранее: что такое хорошо и что такое плохо? Не только для тебя лично, но и для окружающих тебя, среди которых не одни твои ближайшие родственники. Императрица своё мнение выразила жёстко: «Сочинитель наполнен и заражён французским заблуждением…» Заблуждение касалось не только императрицы, но всего государства Российского.